На высоких скоростяхАвтор: Спорт и поцелуйБета: Спорт и поцелуйРазмер: миди, 8 650 слов
Пейринг/Персонажи: Риттер/Кюсхен, упоминаются Сникерс, Баунти.
Категория: слэш
Жанр: отношения (романс+экшн)
Рейтинг: NC-17
Краткое содержание: Ферреро всегда становятся лучшими во всем, чем они занимаются, и Кюсхен так считал долгое время. А потом появился Риттер.
Примечание: стритрейсеры!АУ; имя Кюсхена переводится с немецкого как "поцелуйчик".
Предупреждения: мат.
Ссылки для скачивания: docx,
doc,
txt,
fb2,
epub.
Ночной воздух остужал голову, поднимал полы куртки и трепал волосы, небрежно собранные сзади в короткий хвост. Этот драг оказался за ним, как и предыдущий, как и, впрочем, — Кюсхен не сомневался — следующий. Ночь была светлой, сухой и шумной; хотелось пить, трахаться и спать.
— Эй, ты был неповторим, — Баунти привычно улыбнулась ему и оперлась на капот собственной машины. Она была третья, уступив в этот раз Сникерсу.
— Собираешься отыграться? — весело поинтересовался Кюсхен и прислонился к борту ярко-оранжевого «феррари». («К фамилии подбирал?» — шутили друзья. — «У меня слишком много родни в Италии», — откликался он). Прохлада понемногу опускалась на плечи, и нужно было ехать в бар, отмечать, — остальные его там, верно, заждались.
— Пусть только попробует, ха! — Сникерс неожиданно вынырнул из толпы, нагло скалясь. По всему его виду было ясно, что он счастлив, так, как не был давно — обогнать Баунти ему еще не удавалось. — Я теперь не спущу, нахуй так жить! Эй, Кюс, а ты охуенен, как всегда, но я это так не оставлю! — он снова расхохотался.
— Придурок, — беззлобно откликнулась Баунти и открыла дверь своего светло-голубого «ягуара». — Поехали, холодно.
— Тропическая красавица замерзла? — Сникерс весело фыркнул, но тут же снова пропал, — видно, направился к своему синему БМВ.
Кюсхен пару секунд глядел, как Баунти заводит машину, а потом последовал ее примеру. Ночь была светлой, голова — пьяной от скорости и победы, и оставалось только добавить к этому коктейлю приличную дозу пива. В выборе напитка Кюсхен был неизменно патриотичен.
Взвизгнул шинами «ягуар», вспыхнули фары — и толпа торопливо расступилась, хлынула в стороны. Баунти на гонках любили — она была красивой, быстрой и раскованной. На нее дрочили все гонщики-новички, а самые отчаянные даже пытались подкатывать — но все это продолжалось до того, как она обгоняла каждого на очередном заезде и после гонки отшивала в баре. Впрочем, после они все равно проникались уважением.
«Феррари» догнал «ягуара» минутой позже, последовал за ним; дорога до их бара была короткой. Кюсхен опустил стекло, прибавил скорости и вскоре вписался на парковку за пару секунд до Баунти.
— Принципы? — с коротким смешком уточнила она, хлопнув дверью. Короткая куртка задиралась при каждом ее движении.
— Привычка, — Кюсхен улыбнулся в ответ и, рывком открыв дверь бара, пропустил ее вперед.
Внутри пили, но начали недавно; драк и секса в укромных уголках пока не было, но голоса звучали достаточно громко и оживленно.
— Поздравляем о-очень неожиданного победителя! — старший из Твиксов громко заржал, протискиваясь к выходу, и тут же панибратски забросил руку Кюсхену на плечо. — Эй, парни, сделайте совместное фото!
— Можешь даже попросить автограф, дам, так и быть, — рассмеялся Кюсхен и, помахав рукой в камеру, направился к барной стойке. Вокруг снова толпились и поздравляли — и он едва успевал отвечать всем.
— Какие у тебя преданные фанаты, — Баунти устроилась на высоком сиденье рядом с ним и заказала текилу. — Ты правда красиво выехал там. Все уже думали, разобьешься.
— Ты и впрямь так считаешь? — Кюсхен хмыкнул и забрал свое пиво. Атмосфера победы и триумфа, как всегда, грела душу и все вокруг. — Разбиться, к слову, мог наш общий друг.
— Но не разбился! — «общий друг», как всегда, оказался рядом, едва почуяв, что речь идет о нем. Сникерс с шумом плюхнулся на сиденье по другую сторону от Кюсхена и завертел головой в поисках бармена. — И не слил! Не слил!
Он лучился от своей победы и постоянно оборачивался выслушать очередное поздравление и похвалу.
— Ты же в душу ему плюнешь, когда снова его сделаешь, — вполголоса заметил Кюсхен, наклонившись к Баунти. Сникерс все равно их не слышал.
— Переживет, — легкомысленно отозвалась та. — Не впервой. Он-то мечтает и тебя в следующий раз обогнать.
Кюсхен чуть усмехнулся и сделал несколько глотков. Шум и болтовня вокруг продолжались, на поздравления — все менее и менее внятные — он отвечал только очередной широкой улыбкой.
— Эй, — Сникерс снова повернулся к ним, продолжая сиять счастливой и слегка глуповатой — по мнению Кюсхена — ухмылкой. — Мне тут новость рассказали! Вы слышали?
— Какую из новостей? — Баунти одним движением развернула стул, задев, словно бы ненароком, очередного поклонника. — Уже рассказывали много всего, — она пренебрежительно поморщилась.
— К нам собирается наведаться, — тут Сникерс сделал абсолютно неуместную паузу, — Шальной гонщик! — и снова умолк, видимо, ожидая какой-то реакции.
Ее, конечно, не последовало.
— Сказки, — Баунти пожала плечами и соскользнула на пол. — Пусть приезжает, посмотрим, так ли он непобедим, — и направилась ровной походкой к выходу.
— Пусть едет, — Кюсхен повел плечом и залпом допил то, что оставалось в кружке. — Сольет ведь на первом же драге.
О том, кому именно сольет, он не говорил.
В конце концов, это подразумевалось само собой.
Легендарный гонщик вполне соответствовал заявленным восторгам. Высокий, мощный и светловолосый, он радостно здоровался с каждым встречным, взмахивая рукой и протягивая ее для пожатия. Ярко-красная «мазда» привлекала внимание за много миль, а широкая улыбка ее обладателя не позволяла отвести взгляд.
— Риттер, — просто представился он, когда впервые оказался в их баре. Заездов в тот день не было, людей было немного, а те, что были, появления почти легенды в тот вечер не ожидали.
Ему тут же уступили стул и принесли пиво. Говорили, что выпить с ним — к удаче на драге.
— И это, — Кюсхен сидел на своем привычном месте с кружкой в руках; голос он понижать не собирался, — и это — легендарный Шальной гонщик? Признаться, ожидал чего-то большего, — он растянул губы в усмешке.
В баре резко стало тихо.
Риттер спокойно допил свое пиво и поднял голову. Слова Кюсхена вряд ли его сильно задели — слышал он такое в своей жизни наверняка не раз.
— Можем решить так, как принято, — предложил он и снова улыбнулся. Кюсхен мрачно отметил, что было это очень дружелюбно и чертовски привлекательно. — Ты ведь здешний лидер, да? Не думал, что сразу выпадет проехаться с тобой!
— Можешь считать, что тебе несказанно повезло, — снисходительно позволил Кюсхен. — Завтра, полночь, драг.
— Отлично, — легко согласился Риттер и поднял кружку. — Повезло так повезло.
Он даже не издевался.
Это Кюсхена оскорбляло почти лично.
Риттер выглядел так, будто на предстоящий заезд ему плевать вовсе.
— Здравствуй, — доброжелательно поприветствовал он, прислонившись к борту своей «мазды». На губах у него снова блуждала та же радостная улыбка. — Начнем?
Кюсхен ничего не ответил и молча повел плечом, подъезжая ближе к старту. Хотелось сделать этого выпендрежного идиота, что-то о себе возомнившего, раз и навсегда.
Людей собралось много, даже больше, чем в прошлый раз — это он отметил мимоходом, не приглядываясь. Те, кто был в баре в тот день, успели разнести слух с удивительной скоростью. Да и Кюсхена многие недолюбливали и мечтали увидеть его проигрыш.
«Только этого не увидит никто и никогда», — с привычным самодовольством подумал он.
До старта оставалось несколько секунд, а потом раздался сигнал, и все мысли разом испарились.
Уже не существовало ничего важного, кроме дороги впереди.
Кюсхен гнал, как безумный, проходя повороты, не убирая ногу с газа, раз за разом вписываясь в последние дюймы. «На какой-то пиздец спущенной раздолбанности», — как говорил Сникерс почти с уважением — ему собственная раздолбанность постоянно выходила боком. Кюсхен был слишком уверен в себе, чтобы сомневаться в поворотах, и это — а еще бешеная скорость — приводило его к победе каждый раз.
Он даже почти забыл про Риттера, настолько сносил голову пьяный запах ночи, асфальта и скрип шин. Так было каждый раз, и каждый — неизменно и постоянно — ему везло. Он попросту отвык от мыслей о проигрыше.
Это его, наверное, и подвело.
— Блядь, — это произнес Сникерс, околачивающийся поблизости. Сам Кюсхен был оглушен и ошарашен настолько, что на слова его не хватало. — Кюс слил?!
Риттер стоял напротив, засунув руки в карманы, и чуть виновато улыбался. Выглядел он так, будто бы ему действительно неловко, и он с радостью отказался бы от этой победы. За это Кюсхену хотелось переехать его пару раз колесами «феррари», чтобы отвести душу.
«Привык к победам», — с бессильной злостью подумал Кюсхен, с трудом удерживаясь от того, чтобы не сжать кулаки — и не наброситься на злящего до зубовного скрежета противника.
— Неплохо, — чуть презрительная усмешка получилась такой же, как всегда, только голос подрагивал от ярости. — Признаю свой проигрыш, действительно… эффектно получилось. Могу осведомиться, — в такие моменты он, не контролируя себя толком, всегда начинал говорить штампованно-канцеляристскими вежливыми фразами, — надолго ты здесь? Успеем съездить еще раз?
Он ожидал, что Риттер покачает головой и скажет что-то вроде: «Никогда не езжу в одном месте дважды». На это хотя бы можно было бросить фразу в духе: «Боишься реванша?»
Но вместо этого Риттер в очередной раз улыбнулся и произнес спокойно:
— Почему бы и нет.
— Кюс слил, — Сникерс повторял это раз в двадцатый, но Кюсхен не прислушивался. Он молча пил. — Кюс слил! Блядь, да это… блядь!
Других слов у него не было.
— Приехал, а на следующий день стал лучшим в рейтинге, — сегодня Баунти пила мохито и временами позевывала. — Ну, теперь ты знаешь, каково это. Нравятся ощущения?
— Он же сейчас взорвется, — забеспокоился Сникерс и перегнулся, заглядывая Кюсхену в лицо. — Эй, да он накачался виски по самое не могу, вспыхнет — и мы сгорим все к хуям!
Рука Кюсхена сжалась в кулак машинально, и так же машинально дернулась в сторону. Сникерс с трудом успел ее перехватить своей.
— Я же говорил, — пожаловался он Баунти, с опаской поглядывая на Кюсхена. На лице у того застыло одно выражение, неподвижное, будто маска.
— Умолкни, — посоветовала Баунти и отбросила волосы с плеча. — Кюс, когда следующий заезд?
— Через два дня, — вместо Кюсхена ответил Сникерс. — Говорил, у него какие-то дела.
— Подождем, — понимающе согласилась Баунти. — Мне тут рассказывали…
— Долго это не продлится, — неожиданно перебил ее Кюсхен, сжимая стакан в руке. — Пусть наслаждается еще два дня, — он резко встал и, невзирая на количество выпитого, твердым шагом последовал к двери. За его спиной перебросились еще несколькими словами Сникерс и Баунти, но он не прислушивался.
Ему нужно было выспаться.
Риттер Спорт по имени, Шальной гонщик по прозвищу — он был звездой заездов уже не первый год. Поразительный талант гонщика в нем совмещался с потрясающей удачей, общительностью, умением вести себя в обществе и, конечно, необычайной болтливостью. Кюсхена он искренне раздражал — тем, что выиграл у него, и тем, что явно этому не удивлялся. Но при этом — это было самым удивительным в его образе — на него не получалось злиться, когда он был рядом.
Перед его обаянием и харизмой пасовали все — и даже Кюсхен, скрипя зубами, мысленно это признавал.
И тем больше Риттер ему не нравился.
Обо всем этом Кюсхен размышлял рано утром, проснувшись с головной болью и отвратительным настроением. Кое-как выбравшись из постели, он поплелся на кухню — снова заснуть он не мог, хоть и хотелось.
На столе уже лазил Фердинанд — маленький и лохматый игрунок, купленный когда-то из интереса. Необычному питомцу удивлялись, и Кюсхен привык к вопросам, что это и зачем. Его нужно было кормить, и пришлось отвлечься от сдавливающей безысходности в голове.
После холодного душа, бутылки пива и пары чашек кофе настроение поднялось до приемлемого уровня, но звонок в дверь тут же опустил его до прежней метки.
«И кто в такую рань ходит в гости», — хмуро подумал он, выбираясь из-за стола и направляясь в прихожую. Это мог быть разве что Сникерс — только он имел идиотскую привычку просыпаться рано и будить остальных звонками или визитами.
Когда Кюсхен, зевая, распахнул входную дверь, то остатки сна слетели с него мгновенно.
На пороге стоял Риттер и широко и обезоруживающе улыбался.
— Извини, что я так неожиданно, — торопливо произнес он и незаметно подпер дверь ногой — чтобы Кюсхен не успел ее закрыть. — Но я хотел поговорить! Твои друзья дали мне адрес, так что…
— А они не предупредили, что по утрам лучше не соваться? — осведомился Кюсхен, но попытки дверь все-таки закрыть прекратил. Проклятое обаяние беспроигрышно действовало и на него. — Ну… заходи, — он посторонился.
— Спасибо! — Риттер снова просиял и быстро прошел внутрь. — Я так рад, что ты оказался дома!
— Кухня — там, — Кюсхен снова зевнул и сам пошел в указанном направлении. Он понятия не имел, зачем вообще впустил его в дом, но Риттер излучал что-то невообразимое для простого человека. — Ну? Что ты хотел?
Он поставил чайник — еще одна чашка кофе бы не помешала — и, устроившись на своем стуле, выжидающе посмотрел на Риттера.
— Ты вчера так… — Риттер умолк, видимо, пытаясь подобрать неоскорбительное слово. — Удивился. Что ты…
— Слил тебе, как последний лузер, — любезно подсказал Кюсхен и поводил пальцем по краю чашки. — И дальше?
— Я хотел предложить тебе выпить сегодня пива и заодно, — Риттер снова умолк, чуть замявшись, — ну, может, расскажешь о местных? Мне здесь понравилось, даже… задержаться захотелось, — он неловко повел плечом. — Поможешь освоиться?
«Он идиот или прикидывается?» — Кюсхен поднял взгляд от чашки и с любопытством посмотрел в глаза Риттеру. Там читалась абсолютно искренняя уверенность в правильности своих действий, и Кюсхену стало смешно.
— То есть, ты хочешь, чтобы я стал твоим… союзником? — уточнил он. Это даже звучало глупо. — После того, как ты отобрал у меня первое место? — а это уже попахивало детской обидой, и Кюсхен тряхнул головой, пытаясь выбросить неуместное сожаление из головы.
— Ты отлично ездишь! — убежденно воскликнул Риттер и взмахнул рукой — для экспрессии, вероятно. — И ты славный парень, по тебе это видно. Твое первенство к тебе вернется, можешь не сомневаться, просто…
— Умолкни, будь добр, — перебил его Кюсхен и прижал пальцы к вискам. Голова снова разболелась от громкого голоса и таких ярких — и искренних — эмоций в нем. — Обратись к кому-то другому, я слишком занят на днях.
Это было враньем, но Риттеру об этом знать не следовало.
— Неужели не найдется даже минутки? — Риттер снова посмотрел ему в глаза и улыбнулся — так беспомощно, потерянно и открыто, что отказать ему в этот момент не смог бы никто.
Даже Кюсхен.
— Раздражаешь, — сообщил он и залпом допил свой кофе.
А в следующий момент на плечо ему запрыгнул Фердинанд — и Кюсхен уже ждал привычного вопроса.
— О! — восхитился Риттер и перегнулся к нему через стол. Полупустая чашка опрокинулась, и Кюсхен кисло уставился на него — все это действительно злило. — Это же игрунок, да?
Вот это и в самом деле было неожиданно — и, наверное, это и примирило Кюсхена с реальностью.
И только поэтому он и согласился.
Беспомощные улыбки и пронзительный взгляд темно-синих глаз творили чудеса.
Следующий драг Кюсхен у Риттера выиграл, и его самомнение снова вернулось к прежним высотам.
А еще один — проиграл, и пил с подбадривающими друзьями всю последующую ночь. Как в компании этих друзей оказался Риттер, Кюсхен так и не смог понять — хотя после приличной дозы пива он едва ли отличал Сникерса от Баунти, не говоря уже об остальных.
За прошедший с приезда Риттера месяц они успели сделать еще шесть совместных заездов, но счет постоянно выравнивался — и всем уже надоело шутить на эту тему. Отчасти Кюсхена это злило — лидерством делиться он не любил, — но в гонках наконец появился какой-то интерес.
«Это веселее, чем постоянно выигрывать», — размышлял он как-то вечером, возвращаясь из супермаркета — Фердинанду неожиданно понадобился корм. Фердинанд вообще был коллекцией разнообразных неожиданностей.
Он был уже близко к дому, когда на перекрестке встретил Риттера.
«Конечно, кто же это еще мог быть», — обреченно подумал Кюсхен и удобнее перехватил пакет с гроздью бананов. Выглядел он, наверное, чертовски глупо.
— Привет! — Риттер замахал ему рукой с противоположной стороны улицы. А потом, оглянувшись по сторонам, перешел дорогу в неположенном месте. — Рад тебя видеть!
— Не сказал бы, что это взаимно, но здравствуй, — фыркнул Кюсхен и взял бананы в другую руку — так было удобнее. — Голод замучил?
Он кивнул на пару пакетов из фастфуда у Риттера в руках.
— Забыл поесть днем, — тот снова улыбнулся. — А ты как? Готов к завтрашнему заезду?
Кюсхен точно знал, что живет Риттер в другой стороне, — но следовал он почему-то за ним.
— Уже подыскиваю тебе дешевые билеты до Штутгарта, — кивнул Кюсхен. Он бы не был собой, если бы не узнал все о Риттере, что было возможным — включая его родной город. — Сам-то ты после такого позора за руль сядешь вряд ли…
Он широко ухмыльнулся, поглядывая на Риттера искоса. Разница в росте сначала раздражала, потом в ней удалось найти много положительных сторон.
— Это мы еще посмотрим! — Риттер засмеялся — весело и заразительно — и Кюсхен невольно улыбнулся в ответ. — Как только выиграю окончательно — тогда и уеду.
— Тебе придется остаться здесь навсегда, — серьезно откликнулся Кюсхен и снова бросил на него короткий взгляд — подсознание почему-то навязчиво подсказывало, что он от такого развития событий не откажется. — Не погибнешь от скуки?
— С тобой весело, — пожав плечами, сообщил Риттер. Он наверняка говорил искренне — Кюсхен вообще сомневался в том, умеет ли он врать. Или он врал так талантливо, что даже Кюсхен не замечал, но это было маловероятным. — Так что не погибну, наверное. Если ты, конечно, не уедешь, — он снова издал короткий смешок.
— Рано или поздно — уеду, — задумчиво пробормотал Кюсхен. Он действительно об этом думал. Дома у него были перспективы и работа, а здесь… здесь было, чем заняться. Полуночные гонки обычно бодрили намного сильнее повторяющегося ряда из клубов, вечеринок и презентаций. И дел семьи. Об этом Кюсхен предпочитал не вспоминать, но он не сомневался, что дела сами о себе напомнят рано или… — Только не сейчас, а позже. Немного еще побуду.
Он умолк, глядя куда-то вперед, а Риттер тихо хмыкнул что-то сочувственно-понимающее.
Дома его наверняка ждали проблемы. Семья просто не могла обойтись без того, чтобы не приобрести каких-нибудь новых врагов. И, соответственно, — новые проблемы. Все это Кюсхена достало еще давно, и такой побег — к черту от семьи, мафии и идеально лежащих галстуков — был не первым. Хотя этот единственный длился так долго — дома он не был почти полтора года.
— Эй, а почему ты идешь со мной? — вдруг спохватился Кюсхен. Риттер даже умел бывать незаметным — а это было неожиданно. — В гости я тебя не звал.
«Хотя видеть не откажусь», — как всегда, грустно довершил он мысленно.
Риттер уже почти напоминал ему какой-то наркотик.
— Соскучился по твоей обезьянке, — радостно откликнулся тот и взмахнул рукой. — Это ведь ей бананы, да?
— Ему, — машинально поправил Кюсхен. Отговаривать Риттера от визита в его планы все равно не входило.
Фердинанд с Риттером действительно поладили еще в первую встречу — Риттер проникся к нему добрыми чувствами абсолютно искренне, а Фердинанду просто нравилось по нему карабкаться. В корыстных интересах питомца Кюсхен нисколько не сомневался — равно как и в честной привязанности Риттера.
Вынырнув из своих мыслей, Кюсхен сообразил, что Риттер продолжает о чем-то болтать. Он вообще любил это делать, как и привлекать к себе внимание другими способами, и Кюсхен успел с этим смириться.
Риттер даже не обижался, что его не слушают.
— …А еще недавно, когда я шел к тебе, меня преследовали какие-то странноватые ребята, — Риттер очень оживленно рассказывал какую-то очередную увлекательную историю. — Знаешь, подозрительные такие. Мутные очень. То ли энергетика какая-то у них негативная была… — он немного помолчал и продолжил задумчиво:
— То ли пушки мне их не понравились…
Парой часов позже Кюсхен, выпроводив Риттера домой спать, сразу же направился в душ. Подумать надо было — и о мутных ребятах с пушками, и о… о Риттере.
Дела семьи его все-таки нашли. То, что очередные враги Ферреро решили в качестве рычага давления использовать вроде-бы-безобидного сына-бездельника, его не удивило — это повторялось не первый раз. Именно поэтому Кюсхен по старой, вбитой давным-давно привычке таскал с собой пистолет — неприятности могли настичь в любой момент.
Даже на дороге.
Об этом думать не хотелось, а еще меньше хотелось подставлять под удар своих друзей. И Риттера.
Мысль о нем тут же вытеснила все остальные, и Кюсхен порадовался, что все-таки пошел в душ.
Риттер перед глазами оставался всегда — даже в те моменты, когда его не было рядом. Кюсхен думал о нем постоянно, каким-то краем сознания думал о нем во время заездов, во время пьянок в баре, во время работы и во время еды. Даже снился ему в последнее время только Риттер — Риттер улыбающийся, смеющийся, пожимающий всем руки; Риттер за рулем, быстрый, решительный и безумно удачливый; Риттер в баре, веселый, расслабленный и довольный; Риттер, Риттер, Риттер.
— Наверное, у меня поехала крыша, — пробормотал Кюсхен сам себе и включил воду похолоднее.
Риттера хотелось, во всех смыслах, себе и надолго. «Безумно и до одури, — понуро подсказало что-то внутри. — Думать уже ни о чем не выходит, кроме него, в тоску впадаешь, если долго его не видишь, а ночью видишь не слишком приличные сны. С его активным участием».
— Точно поехала, — безнадежно заключил Кюсхен и, тихо застонав, сунул голову под ледяную струю.
Он попал.
«С концами», — с мрачным удовлетворением довершил внутренний голос.
И это была правда.
Ближайший драг с Риттером он слил.
Беспомощно и безнадежно.
«Во что я превращаюсь», — с искренним чувством отвращения к себе подумал Кюсхен и уткнулся в свою кружку. Риттер сидел рядом — он всегда обретался где-то неподалеку — и радостно общался со своими поклонниками. Кюсхен уже даже не злился — то, что творилось у него внутри, интересовало его намного больше. — «И сколько я так протяну, интересно?»
Было стыдно перед остальными за такой глупый проигрыш — даже Баунти сочувственно похлопала его по плечу и сказала, что такое случается.
Кажется, она все поняла.
— Только не говори, что ты до сих пор не научился выбрасывать все мысли из головы во время езды, — она устроилась на соседнем стуле и прокрутила бокал со своей пиной коладой. — Кюс, я просто обыграю тебя послезавтра, и ты скатишься до третьего места. Возьми себя в руки, наконец.
Она изящно повела плечом, и Сникерс, опирающийся на стойку рядом, еле слышно вздохнул.
— Да, т-твоя правда… — немного нетвердым голосом откликнулся Кюсхен, глядя в свою кружку. — Я… больше не солью.
— По-моему, тебе хватит, — заметила Баунти и отодвинула его кружку дальше по столу. Ее тут же схватил кто-то — разницы между своими и чужими они уже не видели. — Вставай и иди домой, завтра заберешь тачку. Спокойной ночи, — она похлопала его по плечу, и Кюсхену не оставалось ничего, кроме как встать и направиться к выходу.
— Эй! — Риттер, конечно, увязался следом. — Погоди, уже уходишь? Пройдемся?
— Рит, — Кюсхен обернулся в его сторону и смерил его мрачноватым взглядом. — Отвали, а? Я… не в настроении, — он распахнул дверь бара и вышел.
«Я не могу находиться рядом с тобой и не задумываться о сексе», — поправился он мысленно.
Все это вгоняло в тоску и какую-то безысходность. Риттер рядом, Риттер постоянно лезет в его личное пространство, постоянно болтает и шумит, он простой и понятный — но с ним все равно чертовски сложно обходиться. За этой внешней незатейливостью скрывается что-то — и даже Кюсхен, зная его лучше всех, не мог сказать, что именно.
На свежем воздухе голова немного прояснилась, и Кюсхен порадовался, что вовремя вышел из бара. Проигрыш уже не так раздражал, да и мир стал казаться приятнее.
До тех пор, пока он не понял, что его преследуют.
Остатки алкоголя мгновенно испарились из головы.
Занимались этим делом профессионалы, Кюсхен не сомневался. Заметить слежку помогли только инстинкты — выбрали эти парни очень верный момент.
«Где я живу, они знают, — мозг, как всегда в секунды опасности, работал очень быстро. — У меня с собой пистолет и нож, они считают, что я мертвецки пьян. Их… — мысль ненадолго прервалась — Кюсхен вслушивался в стоящую вокруг тишину, — не меньше троих. Или четыре. Одному справиться не получится, от бара я ушел слишком далеко…»
Все это попахивало паленым, и Кюсхен пожалел, что не согласился на предложение Риттера. Вдвоем у них был бы шанс — Риттер неплохо дрался.
Продолжая натурально покачиваться и что-то бормоча себе под нос, Кюсхен добрел до поворота на свою улицу. Следящие за ним действовать не спешили, и он понадеялся, что все-таки сможет дойти до дома без происшествий.
Конечно, надежда была абсолютно пустой.
У фонарного столба он остановился и, пошатываясь, прижался к нему плечом. Со стороны он сейчас выглядел абсолютно беззащитным; сам бы он выбрал именно этот момент для нападения.
Фонарь мигнул и вдруг погас. Улица погрузилась в темноту, но Кюсхену это было только на руку — он знал этот квартал, как свои пять пальцев.
Их оказалось трое. Двое одновременно подобрались с боков, третий — откуда-то сзади. Все происходило очень быстро и по-настоящему профессионально; кажется, в этот раз его семья нашла себе достойных врагов.
Первого Кюсхен попросту вырубил, резко дернувшись к нему. Тот нападения не ожидал — они явно не воспринимали его всерьез — и подставился, а еще один удар отправил его в отключку. Остальных Кюсхен ждать не стал — ринулся вперед, пользуясь темнотой. Тут же завернув в чей-то двор, он бросился дальше, путая следы и перелезая через чужие огороды и палисадники. К себе домой идти он не мог — его там уже наверняка ждали, Баунти и Сникерс еще были в баре, Твиксов в это вмешивать не хотелось… Оставался только один вариант.
Минут через десять он оказался на пороге квартиры Риттера.
— Кюс? — тот открыл дверь где-то через минуту отчаянного трезвона и стука. Голова у него была мокрая, а на плечах лежало полотенце — наверное, успел зайти в душ. — Ты неожиданно так, — он посторонился, пропуская его внутрь. Выглядел он искренне недоумевающим.
— Забыл ключ от квартиры, — кратко пояснил Кюсхен и привалился к стене в прихожей. — Я переночую у тебя?
«Идиот», — вдруг сообразил он — штаны были в земле и каких-то листьях. Риттер наверняка заметил это, но ничего не сказал.
— Оставайся, конечно, — обрадовался он. — В душ сходишь, или сразу спать?
— Схожу, — Кюсхен у Риттера был не первый раз, и расположение комнат в его квартире знал не хуже, чем в своей. Нужно было только не смотреть на загорелую грудь, по которой стекали капли воды, на широкие плечи, на сильные руки, накачанный пресс, резинку домашних штанов и…
Кюсхен мотнул головой, пытаясь согнать наваждение. На Риттера вообще нельзя было смотреть.
— Я сейчас принесу чистое полотенце и какую-нибудь футболку, — Риттер скрылся в дверях комнаты и через полминуты вернулся с обещанным. — Иди, я разложу диван.
— Спасибо, — пробормотал Кюсхен, старательно отводя взгляд. Ему действительно нужно было в душ.
Как всегда, Риттер успешно рассеивал любые мысли о семье, мафии и делах одним своим присутствием.
«Меня собираются убить, — размышлял он, стоя под горячими струями. — И если мое любимое семейство не разберется с этим немедленно, у меня начнутся крупные проблемы. А если они еще и знают, куда я ушел, и следят за моей жизнью, они начнутся не только у меня». Его передернуло — друзей во все это вмешивать не хотелось. «Нужно сегодня написать брату, а потом — смываться отсюда. Не хочется, да и… нет, черт, не думать о нем. Уехать придется, и чем скорее — тем лучше».
Мысль снова скользнула в совсем другую сторону.
«Твою мать, — тоскливо подумал Кюсхен и коснулся члена, погладил пару раз. — Риттер, какого хрена все, о чем я думаю, сводится к тебе?»
Теперь мысли на ум шли совсем другие.
О том, как Риттер хорошо смотрится за рулем своей «мазды»; как он улыбается в распахнутое окно, как резко поворачивает в стороны, как серьезнеет на драге. Как касается рычага коробки передач, как…
…сжимает его плечи, целует — торопливо и горячо. Тянет его за волосы, заставляет прогнуться, наклоняется и снова целует. Стягивает с него одежду, расстегивает ремень, нетерпеливо и ловко, накрывает ладонью его член, дрочит ему в каком-то безумном ритме. Опускается на колени, обхватывает его член губами, касается задницы и…
«Твою мать», — снова подумал он — и кончил под мысль о том, как Риттер, зажмурившись, отсасывает ему.
Все это приносило ему, кажется, гораздо большие проблемы, чем какие-то мафиозные заварушки.
Проснулся он рано — раньше Риттера, и заходить к нему в комнату, чтобы разбудить, не стал. Слишком большой была вероятность того, что вид спящего полуголого Риттера он так просто не переживет.
Заварить себе кофе оказалось нетрудно, а на завтрак Риттер ел, кажется, одну овсянку.
— Надеюсь, он не обидится, — пробормотал Кюсхен, насыпая кашу в небольшую кастрюлю.
Пока та закипала, он успел проверить почту с телефона — пароль от вайфая Риттера он тоже знал — брат ответил на его письмо. Судя по тому, что он писал, проблемы у семьи действительно были весомее предыдущих. На каком-то приеме их матери не понравилось платье хозяйки дома, о чем мать, разумеется, заявила во всеуслышание. Хозяйка оскорбилась, пожаловалась мужу, а его брат, о котором Кюсхен слышал еще дома, был лидером одной из довольно сильных мафиозных группировок. Конфликт решался, но обе стороны не теряли надежды получить рычаг давления на соперника — и к Кюсхену подсылали наемников. Убивать его не собирались — это радовало, но вот захватить и оповестить об этом семейство могли. Брат советовал ему не нервничать и не торопиться, но все-таки уходить из города — мало ли. Да и мать давно соскучилась, и отцу не нравится долгое отсутствие наследника, а ведь Кюсхену еще становиться главой семьи и…
На этом моменте он закрыл письмо — все эти аргументы он слышал не один раз.
«Пусть идут к черту, — неожиданно решительно подумал он. — Вернусь, когда захочу. Справиться они с этим смогут и без меня, а раз уж убивать меня не собираются… — он усмехнулся сам себе, — значит, задержусь тут еще на какое-то время».
Каша едва не сгорела — он вовремя успел снять ее с огня.
— Завтракаешь? — жизнерадостно поинтересовался Риттер, входя на кухню. Он снова был без футболки, и Кюсхен едва не подавился. На это нельзя было смотреть, нельзя, нельзя и… взгляд он не отвел.
— Завтракаю, — чуть сдавленным голосом подтвердил он. — Присоединишься?
«Только оденься, ради всего святого!» — завопил внутренний голос.
— Конечно, — Риттер подошел к кофеварке. — Ты вчера так неожиданно пришел. Что будешь делать с ключом?
«Идиот ты наивный», — невесело подумал Кюсхен и поймал себя на том, что разглядывает его спину — красивую и, черт возьми, мощную спину, настолько, что… Мысли опять зашли куда-то не туда.
— Я его нашел, — легко соврал он и уткнулся в свою тарелку. Так было безопаснее. — Провалился за подкладку через дырку в кармане. Извини, что нагрянул.
— Все в порядке, — Риттер повернулся к нему, сияя своей привычной улыбкой. — Я всегда рад тебя видеть, — он не врал, Кюсхен знал. — Только удивиться успел, ты выглядел так, будто что-то случилось. Ничего ведь не произошло?
Риттер внимательно посмотрел на него, и Кюсхен едва не рассказал обо всем, что случилось.
— Темно было, разве что споткнулся пару раз, — он улыбнулся и, допив свой кофе, поднялся из-за стола. — Да, и… следующий заезд придется перенести, буду слишком занят на этой неделе. Потом как-нибудь отыграюсь.
— Уже уходишь? — чуть расстроенно уточнил Риттер и вздохнул. — Жаль. Разберешься со своими делами — звони, буду рад. Удачи тебе.
— Да, конечно, — рассеянно откликнулся Кюсхен — он уже заканчивал обуваться. — Спасибо, Рит, ты там… будь осторожнее, — последнюю фразу произносить не стоило, но Риттер наверняка подумал, что она относится к гонкам. — Ерунда какая-то творится в городе, гляди по сторонам и не броди в одиночку, а?
— Конечно, Кюс, — Риттер смотрел на него и спокойно, безмятежно улыбался. — Понимаю.
Кажется, он был все-таки сообразительнее, чем Кюсхен предполагал.
На ближайшую неделю Кюсхен действительно заперся дома, заказывая продукты с доставкой. Он успел убедиться, что камеры в его квартире отсутствуют, замок ни разу не взламывался, а конфликт семейство так и не решило. Все дружно уговаривали его вернуться, но Кюсхен даже не читал эти письма — ответ он копировал из раза в раз.
«Слишком много дел осталось здесь, не могу вернуться. Буду вести себя осторожно, на неприятности не нарываюсь, оружие ношу с собой. Все в порядке».
Семейство и мать особенно такой ответ не устраивал, и они снова слали письма, которые Кюсхен попросту удалял при получении.
Уехать отсюда он не мог и не хотел.
Машину он отдал в ремонт на это время: ей давно требовалась мелкая починка. Ему ведь, наверное, еще придется ехать во Франкфурт, к семье. Какая-то фамильная ответственность в Кюсхене порой брала верх над страстью к свободе и самостоятельности. Он осознавал, что больше чем полгода-год провести здесь не сможет — семья попросту заберет его отсюда. Они уважали права друг друга на личный выбор, но задерживаться где-то на несколько лет и бросать дела семьи наследник права не имел.
Со всем этим Кюсхен давно смирился. Не нравилось ему только то, что он уедет во Франкфурт, а Риттер — нет. Риттер уедет в Штутгарт, Берлин, Мюнхен, или, может быть, останется здесь, в пригороде Гамбурга, но он никогда не задержится надолго в одном городе. Ни в Штугарте, ни в Берлине, ни в Мюнхене — ни во Франкфурте.
И все это бесило почти до зубовного скрежета.
Ближе к концу недели, когда Кюсхену до смерти надоело сидеть в доме, к нему явился Риттер. Без звонков и предупреждений — он, конечно, во всех этих формальностях не нуждался.
— Привет, — с порога поздоровался он — выглядел живым и даже не раненым. Это уже было хорошо. — Ты все еще занят, да? Тут… знаешь, слухи пошли. Что ты собираешься уезжать, и что у тебя неприятности… Это правда?
Кюсхен молча закатил глаза. Конечно, слухи пошли. Он в красках представил, что о нем будут говорить, если он уедет без финального заезда с Риттером, и содрогнулся.
— Неправда, — отрезал он. — Уеду тогда, когда сочту нужным, а слухи врут. Пора бы к этому привыкнуть.
— А, — понимающе откликнулся Риттер и посерьезнел, но в следующую секунду снова расплылся в улыбке — ему на плечо прыгнул тоскующий в последнее время Фердинанд. — Кюс, у тебя… точно все в порядке? Если тебе нужна помощь — я твой друг, не забывай, хорошо?
Говорил он это своим привычным веселым голосом, но и в нем скользили какие-то серьезные нотки.
— Я не забываю, — Кюсхен покачал головой.
Он тоже улыбался, но разницу между улыбками друг друга в разных ситуациях они успели выучить. Какое-то время оба стояли, молча глядя друг на друга, и Риттер первым нарушил тишину:
— Вообще-то, я за тобой зашел, — он кашлянул и отвел взгляд. — Не хочешь проехаться?
Несколько секунд в Кюсхене сражались желание выйти из дома и обещание не нарываться. Любовь к свободе победила.
— Тачка в ремонте, — сообщил он и прислонился одним плечом к стене. — Придется на твоей.
— Я не против, — Риттер улыбнулся шире и аккуратно отцепил от себя Фердинанда. — Собираешься?
— Да, — Кюсхен кивнул и, развернувшись, хлопнул за собой дверью комнаты. Стоило только переодеться — и захватить оружие. Наемников он не боялся; он был уверен, что они давно скрылись из города. У него было достаточно родственников в разных городах, с помощью которых можно было неплохо надавить на мать и без него. Но попадать в неприятности — и втягивать в них Риттера — не хотелось.
Сентябрь выдался теплым и ветреным; Кюсхену нравилась такая погода. Он вообще любил осень, — наверное, благодаря обилию оранжевого цвета на улицах.
— Хорошо как, — он зажмурился, подставляя лицо последним лучам закатного солнца. Он успел соскучиться по дневному свету.
— Не буду спрашивать, чего ты дома сидел, — хмыкнул Риттер и щелкнул сигнализацией на своей «мазде». — Садись.
Кюсхен не помнил, когда в последний раз садился на пассажирское сиденье, — наверное, очень давно. Сейчас он ощущал себя непривычно почти до неловкости — да и смотреть на Риттера за рулем было не так просто.
— Куда едем? — поинтересовался Кюсхен, опустив стекло. Было еще тепло и чертовски приятно, и хотелось признаваться в любви всему миру. Ну или… не миру.
— Куда глаза глядят, — рассмеялся Риттер и дал газу. — Тебе нужно было проветриться.
Он действительно не спрашивал ни о чем лишнем. С ним было всегда чертовски легко. Трудно было представить, как дальше он будет один.
— Поехали, — согласился Кюсхен. Больше ничего говорить не хотелось; даже Риттер молчал, вопреки своей болтливости. С ним даже в тишине было уютнее, чем с кем-либо.
Они выехали из города и направились в сторону Гамбурга. Мимо проносились машины, но Риттер обгонял каждую неизменно ловко. У него, наверное, это тоже уже вошло в привычку.
Понял Кюсхен, что что-то здесь не так, где-то спустя минут десять. Пары взглядов в зеркало заднего вида хватило, чтобы убедиться в своей правоте.
— Нас преследуют, — сообщил он деланно небрежным тоном. Было даже интересно, как на это отреагирует Риттер.
— О, — отреагировал он слишком просто. — Твои друзья?
— Нет, враги, — усмехнувшись, поправил Кюсхен. Скрывать уже было нечего. — Те две тонированные машины. Прибавь скорости и виляй, но держи очень аккуратно. Понял?
— Ч-чего? — Риттер быстро повернулся к нему и тут же перевел взгляд на дорогу. — Кюс, подробнее?
— Делай что говорю, — отрезал Кюсхен и полез за пистолетом.
Стрелял он неплохо — хуже, чем брат, но попасть в колесо нужной машине на довольно оживленной трассе он бы, наверное, смог. По крайней мере, он очень на это рассчитывал.
— Если ты потом все не объяснишь — убью, — весело пообещал Риттер и надавил на газ.
В его талантах гонщика сомневаться не приходилось.
— Съезжай с трассы, — скомандовал Кюсхен, выглядывая в окно. — В левый ряд перестройся, там дальше будет поворот. Затеряться все равно не получится, с твоим-то выбором тачки…
Ярко-красную «мазду» действительно было видно за пару миль.
— Не рассчитывал, знаешь ли, что придется убегать от каких-то твоих врагов! — откликнулся тот, резко крутя руль влево. — Что это вообще такое?
— Мафия! — расхохотался Кюсхен. Теперь ему нисколько не было страшно — азарт от скорости перекрывал все. — Рит, если мы не съебемся по-быстрому, нас убьют, так что гони!
Ему неожиданно стало очень смешно — так избегать неприятностей долгое время и стараться не втянуть в них друзей, чтобы попасться при первом выходе из дома. Удачливость у него определенно была фамильной.
— Значит, ты — мафиози? — Риттер мотнул головой и резко повернул в сторону нужного съезда. — Отлично, мой друг — мафиози!
— Это еще не худший мой недостаток! — радостно поделился Кюсхен и снова высунулся в окно. — Они едут за нами, сейчас держи ровно!
«Ну, хоть не убью кого-то лишнего», — подумал он, прицеливаясь. Первая пуля попала в асфальт, вторая — куда-то в корпус машины, а третья все-таки достигла цели. Одна из машин резко крутанулась и застыла поперек дороги. Вторая притормозила, объезжая ее, и ситуацию Риттер понял правильно — газ выжал до максимума.
— Еще немного! — утешил его Кюсхен и снова прицелился. По ним тоже стреляли, но пока, к счастью, безуспешно.
— Если пуля попадет тебе в голову… — начал Риттер, но продолжать не стал — вильнул в сторону. Кажется, ему все это тоже нравилось.
— Не попадет! — беспечно откликнулся Кюсхен и выстрелил еще пару раз. Ему все-таки повезло — вторая машина тоже остановилась. — Теперь быстро поворачиваем!
Риттер кивнул и крутанул руль влево. С трассы они съехали куда-то на полупустую дорогу и, постоянно поворачивая, оказались где-то очень далеко от цивилизованных мест.
— Кажется, мы оторвались, — не слишком уверенно заметил Кюсхен, не выпуская пистолет из рук. Машин могло быть больше, хотя тут бы их точно не нашли. Кюсхен даже примерно не подозревал, где они оказались — с обеих сторон темнел лес, а машины проносились не чаще пары штук в минуту. Даже знаков никаких не было в обозримом пространстве, да и солнце окончательно зашло.
Адреналин из крови еще не выветрился, и Кюсхен старался не смотреть на Риттера — иначе бы он точно сделал что-то лишнее.
— Оторвались бы мы в любом случае! — возмущенно возразил Риттер и остановился где-то у обочины. — Надо… выйти, проветриться. Кажется, ноги слегка не держат, — он как-то чуть нервно фыркнул.
— Случается, — легко согласился Кюсхен, раскрывая дверь. Интуиция подсказывала ему, что теперь им точно уже ничего не грозит.
— Все-таки ты… полон загадок, — покачал головой Риттер. Он тоже вышел и теперь стоял рядом с ним, опираясь спиной о корпус машины. — Ты мафиози, черт возьми… Я понимал, что не все так просто, но мафиози! Ты! — он глубоко вздохнул. — Так это ты из-за них такой странный в последнее время, да?
В этот момент Кюсхен почувствовал себя невероятно легко и безрассудно, и отчаянно хотелось сказать что-то еще, сделать какую-то глупость — произвести впечатление, как глупому мальчишке.
— Да, из-за них, — подтвердил он и умолк. Пауза длилась минуту, а потом адреналин все-таки прорвался. — А еще я безумно тебя хочу уже месяц.
Кажется, впечатление на Риттера это произвело еще большее, чем первый факт. «Таким охреневшим я не видел его ни разу», — весело подумал Кюсхен, довольный эффектом.
Впрочем, следующая фраза повергла в шок уже его.
— Так ты тоже? — как-то удивленно переспросил Риттер.
Сначала Кюсхен подумал, что его каким-то образом причислили к разряду фанаток, и уже готов был возмутиться. А потом до него дошло.
— Ага, — голос неожиданно охрип от волнения, и он сглотнул, облизал губы. — По-видимому, тоже.
На то, что они находятся посреди дороги, обоим стало резко плевать.
— Твою мать, — Риттер дернулся вперед, лихорадочно сжимая его плечи, и прижался к губам. Поцелуй, который Кюсхен представлял сто раз, оказался таким, как ему хотелось. Долгим, нетерпеливым и глубоко, страстно горячим.
— Да, — он не отводил взгляда от глаз Риттера и тут же притиснулся к нему ближе. Свой шанс упускать он не собирался. — Нахуй слова.
Риттер кивнул и наклонился для еще одного поцелуя. Кюсхену все это нравилось настолько, что он даже не пытался перехватить инициативу. Все равно все шло так, как он хотел.
— Давай… чуть сдвинемся, — теперь у Риттера тоже хрипел голос.
На капоте оказалось достаточно комфортно — стоило только устроиться на нем, обхватив Риттера за плечи и вынуждая его наклониться ближе. Риттер целовался так же, как ездил — бесконечно талантливо.
Горячий восторг на пару с еще не выдохшимся адреналином затопили голову, и Кюсхен уже не думал ни о чем. Ему было плевать и на преследовавших, и на машины, проносящиеся рядом, и на постепенно опускающуюся прохладу.
— Кюс, — Риттер зарылся рукой в его волосы, притягивая его лицо к себе. Глаза — и без того темно-синие — теперь потемнели еще больше, и Кюсхен смотрел в них, как завороженный.
— Д-да, — бормотнул Кюсхен и снова потянул его на себя, почти ложась на гладкий капот «мазды». — О-ох…
Кажется, проехавшая мимо машина посигналила им, но, кажется, Риттер даже не заметил.
— Бесплатное… порно для путешественников? — улыбаясь, чуть сдавленно поинтересовался Кюсхен, прежде чем снова прижаться к его губам.
— Было бы чего… смущаться, — откликнулся Риттер и придвинулся ближе, потираясь бедрами о его пах. Язвить резко расхотелось даже Кюсхену.
— Н-нечего, — подтвердил он и, разведя ноги в стороны, обхватил ими поясницу Риттера. Они все еще были полностью одеты — а вот это следовало исправлять.
Наверное, Риттер подумал о том же, потому что резко принялся расстегивать его куртку. Сдернул ее с плеч — та осталась лежать на капоте — и нетерпеливо поцеловал его шею, продолжая держать его волосы в ладони.
Когда Риттер спешно стал расстегивать его ремень, Кюсхен не сдержал стон — не отстранялся он при этом от него ни на сантиметр, прижимаясь бедрами. В голове еще болтались какие-то мысли — остаточные и лишние, но, едва Риттер накрыл ладонью его член, все они мгновенно испарились. Было безумно и неописуемо приятно чувствовать, наконец, вживую то, что он прокручивал в воображении бесчисленные разы. Риттера хотелось до одури — как всегда, когда он был рядом, и еще сильнее — ведь теперь он был еще ближе. Риттер вжался лицом в его плечо, быстро дроча ему, и себя Кюсхен перестал контролировал вовсе.
— Трахни меня, — он смотрел на него, наверное, как-то абсолютно сумасшедше. — Прямо сейчас, Рит.
Риттер шумно сглотнул. Здравый смысл, который остался у них на двоих, не наполнил бы и крошечный наперсток.
— У меня есть… смазка в машине, — и большая часть этого наперстка наверняка осталась у Риттера. — Ты… подождешь?
Голос его был еще более хриплым и сбивчивым.
— Да, — выдохнул Кюсхен, разжимая руки и опуская ноги. С капота он едва не соскользнул на землю — Риттер вовремя его придержал. — Живо.
Хлопнула дверь, и секунд через тридцать Риттер снова был рядом.
— Ты сейчас… Господи, Кюс, какой ты сейчас, — Риттер приспустил его штаны и развел ноги в стороны. — Я так не хотел еще ни…
— Заткнись, — потребовал Кюсхен и снова вцепился в его плечи. — Просто заткись и… ох.
Он зажмурился, когда Риттер скользнул смазанными пальцами внутрь него, и не сдержал еще один стон, когда тот начал ими двигать. Кюсхен еще теснее прижался к нему и прикусил кожу ключицы, выглядывающей из-под ворота куртки. Можно было сказать что-то, но Риттер все понял и так. Он молча кивнул и, сжав его член еще раз — это неплохо отвлекало от небольшого дискомфорта, — быстро расстегнул собственный ремень, приспустил штаны.
Пролетающие мимо и порой сигналящие машины их обоих уже не заботили вовсе.
— Д-да-а, — Кюсхен, не сдержавшись, снова застонал и подался ближе, ловя его губы своими и крепко обнимая его за шею. Риттер подхватил его колени и вошел — сначала неспешно, но долго так не выдержали оба. — Быстрее, — и Риттеру, верно, окончательно сорвало крышу.
Он двигался так же быстро, ровно и ритмично — и Кюсхен чувствовал себя безумно, долгожданно хорошо, настолько, что он почти растворялся во всех этих ощущениях. Он подался еще ближе, стараясь двигаться в такт, и снова целовал его — так, как хотелось все это время. Риттер тоже не сдерживал — ни стонов, ни действий, и от всего этого кружило голову, как на самых экстремальных американских горках.
— Кюс, — Риттер тоже наклонился для очередного поцелуя — будто бы подтвердив его имя делом. — Ч-черт…
Кюсхен снова зажмурился — глаза Риттера были так близко, и он уже даже не знал, существует ли еще — вряд ли живое существо могло испытывать такое невозможное, острое и дикое удовольствие.
Когда Риттер прошелся по его члену ладонью сверху вниз и еще раз сжал у основания, Кюсхен все-таки не выдержал. Он кончил с еще одним — наверное, слишком громким —стоном и прижался лбом к плечу Риттера, пытаясь отдышаться. Сам Риттер двинулся еще пару раз и тоже затих, не отпуская его колени.
Восстановив кое-как дыхание, Кюсхен разжал руки и едва не свалился — сил не осталось вовсе. Риттер помог ему опуститься на ноги — хотя и сам он держался нетвердо.
— А я уж боялся, что нас… пристрелят в процессе, — пробормотал Кюсхен, поправляя одежду. — Повезло.
Риттер согласился с ним кивком — делать что-то или говорить сил у него, наверное, не было.
Кюсхен ухмыльнулся своим мыслям. Его только что трахнул друг-соперник на капоте своей тачки посреди дороги.
И это был лучший секс в его жизни.
Через три дня Риттер уже оставался на ночь в его квартире и его кровати, а сам Кюсхен получил еще одно письмо от родни.
«Мы, наконец, решили все проблемы с нашими недоброжелателями, — радостно писал брат. — Отец очень рад, что ты вел себя благоразумно и не влезал ни в какие неприятности. Вся семья передает тебе привет и напоминает, что неплохо бы старшему сыну вернуться домой для того, чтобы…»
Дальше Кюсхен привычно не читал.
— Поднимайся, — он пихнул Риттера в бок. Фердинанд, счастливый до безобразия, лазил по Риттеру все это время и заканчивать свои покорения вершин не собирался. — Сегодня у нас заезд.
— Хорошо, — сонно согласился Риттер, но глаз не раскрыл.
Кюсхен глубоко вздохнул и направился на кухню — варить кофе. На его запах Риттер являлся безукоризненно.
В тот вечер Кюсхен выиграл на драге и до неприличия напился по этому поводу.
— Наконец-то, — одобрила Баунти, поигрывая бокалом с маргаритой. — Я уже начинала беспокоиться.
Отвечать Кюсхен не стал — молча отсалютовал ей кружкой с пивом.
Часа через два, когда чуть более трезвый Риттер тащил его к дому, они наткнулись на Баунти и Сникерса, горячо целующихся на углу бара. Сникерс, судя по его виду, от счастья ополоумел — и даже Баунти выглядела вполне довольной сложившейся ситуацией.
— О, — глубокомысленно оценил открывшуюся картину Кюсхен. На них оба внимания не обращали.
— Идем, — Риттер увлек его за собой, и в полутемном переулке, когда Кюсхену неожиданно тоже захотелось целоваться, им стало уже не до того.
Ближайшие полгода прошли для Кюсхена очень быстро и очень счастливо.
А после этого ему пришло еще одно письмо.
— Эй, — Кюсхен вошел в спальню и сел на край кровати. Риттер валялся там же и играл с планшета в какие-то идиотские гонки. Как будто ему не хватало их в реальности. — Мне надо будет уехать.
— Далеко, надолго? — особо не удивившись, поинтересовался Риттер. Ситуацию всерьез он вряд ли воспринял. — Я с тобой?
— Рит, — Кюсхен потянулся, отобрал у него планшет и положил экраном вниз на кровать. — Отец заболел, они боятся, что это очень серьезно. Мать на нервах, брат слишком занят. Мне надо ехать.
— Ясно, — неожиданно спокойно откликнулся Риттер. Ко всему, что имело отношение к семье Кюсхена и ее делам, он относился с каким-то странным уважением и пониманием. — Ты навсегда, да? Завязываешь со всем этим?
— Да, — просто ответил Кюсхен и опустил глаза.
Он знал, что вернуться придется. Он знал, что Риттер не поедет с ним.
Он знал, что едва ли сможет это пережить.
— Я собирался в Нюрбург, — после длинной паузы сказал Риттер. — Там скоро будет профессиональный турнир, я хотел попробовать. У меня… неплохо получается, почему бы и не заняться этим по-настоящему, — он пожал плечами и неловко улыбнулся.
— У тебя получится, — подтвердил Кюсхен каким-то пустым голосом. На душе скребли кошки. — Наверняка все получится.
Окончательного лидера в их соревнованиях они определить так и не смогли. Даже сейчас была ничья — 50:50.
— Погоди, ты не понял, — торопливо возразил Риттер. — Это рядом с Майнцем, час езды до Франкфурта. Я… могу хоть каждый день ездить. Можно?
— Риттер, — Кюсхен поднял на него взгляд. — У нас много было проблем из-за моей родни за эти полгода?
— Ну… достаточно, — осторожно согласился Риттер. — Тачку мою чуть не взорвали, покушались постоянно.
— А теперь помножь все это на сто, и ты поймешь, что будет, когда я стану главой семьи, — безнадежно откликнулся Кюсхен.
Он отлично осознавал, что пока — все это было весело. А после это станет по-настоящему опасно — и для Риттера в первую очередь.
— Может, хотя бы реже? — предложил Риттер совсем потерянно. — Или где-нибудь на нейтральной территории?
— Если получится, — Кюсхен и сам в это не слишком верил. — Если кто-то из других семей поймет, что ты мне… что через тебя можно будет давить — то неприятности будут у тебя, и крупные.
Риттер кивнул и умолк ненадолго. С планшета продолжала раздаваться заунывная музыка, сигналящая проигранный заезд.
— Слушай, — он вдруг посмотрел на него сияющими глазами, — а если я вступлю в вашу семью? Я смогу быть полезен, я даже стрелять учился когда-то, Кюс, хотя бы водителем! — тон у него был почти умоляющий.
Кюсхена еще никогда не раздирали на части безрассудность и ответственность — и никогда еще это не было настолько отчаянно больно.
— Рит, — Кюсхен постарался не отвести взгляд, — я… не хочу тебя в это вмешивать. Ты хочешь стать гонщиком, черт, у тебя полно перспектив! Ты не связан ничем, ты можешь попросту ездить из города в город всю жизнь и заниматься тем, чем хочешь. Тебе надоест все это через полгода, а уйти уже не сможешь, — он глубоко вздохнул. — Мафия не отпускает, понимаешь? Никогда не отпустит, из нее только ногами вперед и уйдешь. Это навсегда, на всю жизнь, и тебе не нужно это. Рит, пожалуйста. Тебе это действительно не нужно.
Он прикусил губу — все это было трудно, слишком трудно, чертовски трудно.
Риттер снова все понял.
— Хорошо, — он даже попытался улыбнуться. — Хорошо, Кюс, сделаю, как ты скажешь. Еще раз съездим? Напоследок.
Кюсхен слабо улыбнулся в ответ.
Этот вопрос и в самом деле стоило решить.
На драге они были одни. О спонтанном соревновании не знал никто, и так было проще. Пусть остальные считают, что они так и разъехались с ничьей.
«Феррари» и «мазда» рванули со старта, заскрипев шинами.
Кюсхен вжал педаль газа и погнал вперед, обходя препятствия в последний момент. Ему везло — ему всегда везло на гонках, но не везло во многом другом, и это было несправедливо, неправильно и… Мысли выветрились из головы вместе с прохладным мартовским воздухом.
Драг длился сорок секунд; на десятой секунде он был еще впереди и обходил очередное препятствие. Третья передача сменилось пятой, на двадцатой секунде они шли бок о бок.
В колонках играл какой-то хип-хоп, но Кюсхен его почти не слышал. Тридцатая секунда, и Риттер начинал понемногу вырываться вперед.
До финиша оставалось несколько секунд, и Кюсхен едва ли раз нажал на тормоз за все это время. Риттер снова был с ним наравне, и нужно было только поменять передачу, и в последний момент…
Не спасла даже шестая передача.
Риттер пришел первым. Точно так, как тогда, в первый раз. Вылез из своей «мазды» и стоял рядом, улыбаясь.
— Ладно, — спорить было не с чем, и Кюсхен не стал. — Ты победил.
Неприятно было признавать свой полный и абсолютный проигрыш, но Кюсхен понимал, что все сложилось правильно.
У него оставались дом, семья, подозрительные дела, деньги и влияние.
У Риттера были только гонки, и он не имел права уехать из этого города без победы.
— Я выеду завтра утром, — Кюсхен подошел ближе к нему, остановился, засунув руки в карманы. — Ты будешь еще спать, наверное. Попрощаемся сейчас?
Он забросил руки ему на шею и приподнялся, целуя.
«В последний раз», — упрямо вертелась в голове идиотская мысль.
Он уже садился обратно в машину, когда Риттер окликнул его.
— Кюс, — он подошел ближе, наклонился к открытому окну. — Делай, что хочешь, только… удачи? — он широко улыбнулся. — Береги себя.
Кюсхен высунулся из окна, чтобы поцеловать его еще раз.
— Буду, — пообещал он. — Обещаю.
И повернул ключ.
Риттер в зеркале заднего вида махал ему рукой и все еще улыбался.
Он будто бы знал что-то, Кюсхену неизвестное.
И Кюсхен отдал бы многое, чтобы это узнать.
***
Прием был откровенно скучным, и Кюсхен только и делал, что слонялся с бокалом шампанского от стены к стене. Ему здесь не нравилось. Это была очередная презентация какой-то книги об искусстве, и Кюсхен даже не удосужился узнать, о каком именно. Знакомых он не видел, семья от приема отказалась под благовидными предлогами.
«Когда уже все это закончится», — устало думал он, пожимая руку какому-то неприятному старику и доброжелательно улыбаясь его жене.
Все это достало — давно и прочно.
Отец его жил и здравствовал и поныне, и даже вел большую часть дел. Паника из-за его болезни, поднятая семьей несколько лет назад, так на нем и не сказалась. Передавать власть Кюсхену окончательно он отказывался, но зато с радостью спихнул на него обязанность посещать все подобные приемы.
Кюсхен в очередной раз обвел зал взглядом, и вдруг замер, напряженно всматриваясь в противоположный угол. Человек, на которого он обратил внимание, стоял к нему спиной, и…
— …бывший гонщик, — кажется, на того типа смотрел не только он. Две молодые девушки переглядывались и о чем-то разговаривали. — Да, ездил по всей стране, а потом неожиданно прекратил, и стал сниматься в фильмах. Красивый, правда?
— Очень, — вздохнула вторая. — И девушки у него до сих пор нет, я слышала. Может, попросить кого-то познакомить?
Кюсхен отошел от них, не вслушиваясь в дальнейшую беседу.
«Бывший гонщик» обернулся и — это было вполне ожидаемо — оказался тем, о ком Кюсхен думал.
— По-моему, у хозяина дома ужасный галстук, — доверительно сказал он, подойдя ближе. — Просто безвкусица.
— И вовсе не подходит к туфлям, — согласился Риттер и чуть улыбнулся. — Кошмарный вид.
— А книга — скукотища, — Кюсхен улыбнулся в ответ. — Давно здесь?
— Неделю, — Риттер отпил из своего бокала. — А теперь мне предложили здесь работу. Неплохую, надолго задержаться придется. И знаешь, — он предупреждающе поднял руку, — плевать я хотел на все, о чем ты будешь говорить. На мафию, опасность и так далее. Я уже не парнишка, Кюс.
— Риск — благородное дело, — хмыкнул Кюсхен. — Добро пожаловать, Рит. Рад тебя здесь видеть.
О том, как он удивительно и по-настоящему счастлив, он молчал, но Риттер все понял и так, он не сомневался.
— А знаешь, — спустя четверть часа Кюсхен сидел на коленях Риттера в его машине — все той же памятной «мазде», — рядом с моим домом есть неплохая трасса. Проверим, а?
— По старой памяти? — Риттер усмехнулся, прежде чем притянуть к себе Кюсхена для поцелуя. — Согласен.
Кюсхен знал, чего хочет добиться в жизни, и знал, как это сделать. У него было не так много приоритетов и ценных понятий, у него по-прежнему оставались семья, дела и бизнес.
Только теперь к этому вновь прибавился Риттер.
И теперь уже — Кюсхен твердо знал, что так и будет, — так просто друг друга они не отпустят.Баннер
@темы:
Тема 1: отношения,
Команда Риттер/Кюсхен
-
-
20.08.2014 в 16:37Спасибо, очень понравилось!
Очепятки. Простите, не удержалась
-
-
20.08.2014 в 16:46Сникерс-Баунти повеселили
Они такие, да
Очепятки. Простите, не удержалась
Ой
-
-
22.08.2014 в 20:37было интересно узнать о характерах персонажей. Риттер просто заинька какой-то, неудивительно, что он везде становится центром компании. А Кюсхен… такой товарищ с характером)) И несмотря на кажущуюся беззаботность он все-таки помнит о своих обязательствах перед семьей. Поэтому из всей этой компании он кажется самым взрослым (хотя по внешнему виду этого и не скажешь)))
Баунти и Сник на фоне тоже чудесные!)))
По поводу интриги:
Спасибо вам за текст и за этих новых интересных персонажей!
-
-
23.08.2014 в 00:43Да он вообще солнышко
И Кюсхен солнышко, но верно подмечен - солнышко с характером!
А он оказался просто хорошим парнем что в общем-то тоже хорошо!
Для Кюса - это то, что нужно!
и вам спасибо за отзыв
-
-
25.08.2014 в 10:42и Риттер, и Кюсхен замечательные, стритрейсеры из них просто то, что надо, Форсаж отдыхает
-
-
25.08.2014 в 14:22и Риттер, и Кюсхен замечательные, стритрейсеры из них просто то, что надо, Форсаж отдыхает
Кюсхен же Ферреро! А у Риттера это и вовсе профессия, они не могут не
-
-
30.08.2014 в 12:37Кюсхен - достойный представитель семейства Ферреро, а Риттер обворожителен чуть более, чем полностью. Пейринг получился интересный, хотя, как мне кажется, кроме любви к высоким скоростям, персонажей ничего не объединяет. Уж слишком они разные... Но об этом не задумываешься, пока не дочитаешь фик. Уж очень ярко и драйвово всё написано, автору веришь безоглядно.
Единственное, что зацепило - пропихивание Кюса в главы семейства. А как же великолепная троица РРР?)))) Или речь идёт именно о немецкой ветви многочисленного клана Ферреро?
Спасибо за доставленное удовольствие, автор)
-
-
30.08.2014 в 13:22В их случае это именно "противоположности притягиваются") Кроме того, оба очень авантюрные и увлекающиеся натуры, решительные во многом, общительные, и дополняют друг у друга слабые стороны))
Или речь идёт именно о немецкой ветви многочисленного клана Ферреро?
О немецкой, конечно. На законные права РРР никто не посягает))
И вам огромное спасибо за такой чудесный отзыв!
-
-
30.08.2014 в 14:10-
-
30.08.2014 в 14:38нам тожеКогда-нибудь они обязательно раскурятся!)-
-
30.08.2014 в 23:22Вы прекрасны, как рассвет, встречаемый в ровно назначенное время под кружку крепкого пива и под звуки порно
просто. два немца. Рыцарь и Поцелуйчик, гспди
готова расцеловать вашу команду
-
-
01.09.2014 в 16:52Какое поэтичное и отражающее описание!