Они не задумывали ничего криминального или опасного, но все случилось само собой.
Погода была паршивой с самого утра — дождь лил второй день, и настроение падало вниз с каждой каплей. Серые ручьи текли под ногами, превращая в расползающийся хлам любимые кроссовки, а свинцово-сизое небо, казалось, проебало любую надежду когда-нибудь увидеть солнце. Но активная натура не позволяла Сникерсу долго сидеть дома даже в такую погоду, а одиночество раздражало сильнее вынужденного безделья.
Жажда деятельности в нем не остывала ни на минуту — а Пикник просто невовремя зашел в гости.
Дальше все произошло быстро и по-идиотски — так, как бывало всегда.
На их улице не так давно появилась новая банда. Перебрались они сюда из соседнего городка и постоянно лезли не в свои дела. Они пытались приставать к Баунти, за что получали в глаз или между ног, пробовали издеваться над Скиттлзом, и брался за них уже ЭмЭндЭмс, они ходили на законной территории Сникерса и называли ее своей. Сникерса раздражать они стали сразу своей наглостью и самоуверенностью, и Пикник — он в этом не сомневался — был с ним согласен.
Встретить эту банду у своего дома они не рассчитывали, и жажда действий Сникерса дала о себе знать.
— Ну и хули вы тут забыли? — Сникерс широко ухмыльнулся — то, что их было всего двое, его не смущало. Пикник в полушаге от него качнул головой, но внимания на это он не обратил.
— Пацан, ты много о себе мнишь, — их босс, стремный и мрачноватый тип, смотрел на Сникерса с каким-то пренебрежением. Приговор он подписал себе одним этим. — Вали лучше, пока живой.
— И чем вас не устраивало ваше село? — Сникерс оскалился еще шире и продолжил: — там народу меньше, людей своей рожей пугать не будешь.
На мгновение стало очень тихо, и даже дождь, казалось, прекратил шелест.
— Да вы зарвались, — босс посмотрел на него почти с восхищением и переглянулся со своими людьми. Сникерс сначала гордо вскинулся, а потом сообразил, о чем идет речь.
Их по-прежнему было двое, а соперников — уже около десяти.
— И нахрена мы влезли в это? — тихо осведомился Пикник и подошел к нему ближе, касаясь плечом плеча. Когда он был рядом, дышалось намного проще — наверное, потому, что Пикник голыми руками мог погнуть железный прут, а еще у него была бита. И пользоваться он ей умел.
— Нечего им тут делать! — бодро откликнулся Сникерс и ринулся вперед.
Завалить всех он не рассчитывал — тем более, к этой недобанде уже подтягивались друзья. Сникерс успел ловкой подсечкой сбить с ног первого, а затем от души пнуть его пару раз; после — ударить в затылок еще одного, заломить руку за спину третьему, и останавливаться на этом не собирался.
Пикник своей битой размахивал уже вовсю: он, кажется, даже успел сломать нос боссу этих идиотов. Их становилось все больше, а его четвертый соперник оказался слишком сильным и никак не падал на землю. Такое черное неуважение Сникерса искренне возмущало.
— Сейчас мы сольем! — предупредил Пикник, снова касаясь его спины своей. — Их дохуя!
Их действительно окружала почти толпа, и Сникерс все-таки принял верное решение.
— Валим! — завопил он и, пнув одного из нападающих напоследок, побежал прочь, проталкиваясь через стоявших на ногах противников.
Пикник, раздраженно матерясь, последовал его примеру.
Байк Сникерса был неподалеку, и это было единственным положительным моментом за весь день. Вспрыгнуть на него удалось быстро, шлемы Сникерса не волновали никогда, и через несколько минут они уже неслись по забитой машинами улице.
Какое-то время вслед неслись ругательства и обвинения в трусости, но на это Сникерсу было так же плевать, как и на шлемы. И на разнообразные ремни безопасности.
Мимо неслись машины, звучали сигналы, мелькали светофоры и неоновые вывески и бежали по тротуарам люди. Дождь продолжал хлестать холодными струями и литься за воротник, мешал видеть и портил настроение. Между машин Сникерс вилял, постепенно ускоряясь — кажется, их пытались преследовать. Безнадежно, конечно — это было понятно сразу. Даже байки у них были хреновыми, Сникерс не сомневался.
— Идиоты! — проорал он Пикнику. Тот сидел сзади и прижимался к спине — от дороги это слегка отвлекало. — Не могут же они догнать меня!
— Следи за машинами, придурок! — рявкнул Пикник, и вовремя — они едва успели избежать столкновения с огромной фурой.
— Я бы не разбился! — легко откликнулся Сникерс и прибавил скорости. Перестраиваться из ряда в ряд было труднее, но преследовавшие наверняка отстали.
Через пять минут это предположение подтвердил Пикник.
— Оторвались, — сообщил он, наклонившись к его уху. — Еще минут пять, и возвращаемся!
— Нахуй! — весело откликнулся Сникерс. — Поехали лучше… куда-нибудь!
Пикник, кажется, что-то проворчал у него за спиной, но Сникерс не вслушивался.
Вместо этого он еще раз перестроился в другой ряд — дальше, за городом, было множество отличных мест, где можно было вместе снять напряжение.
Вывески продолжали мигать, дождь литься, а люди — прятаться под цветными зонтиками.
А Пикник продолжал прижиматься к его спине.
— Ты действуешь мне на нервы, — пробормотал Сникерс и поерзал на сиденье. Они стояли на светофоре, и дыхание Пикника на шее ощущалось почему-то особенно остро. Может, из-за того, что шея была холодной и мокрой, а может — Пикнику все-таки не нужно было придвигаться так близко. Сникерс снова завертелся, и чужое дыхание стало еще более прерывистым — и более тяжелым. Рука Пикника лежала на его пояснице, а когда она начала соскальзывать вниз, Сникерс занервничал по-настоящему.
— Эй! — он попытался отодвинуться, но на ходу делать этого не стоило.
— Дорога! — напомнил Пикник — в голосе его звучало тщательно скрываемое веселье.
Сказал он это вовремя — они снова едва во что-то не врезались.
Во время гонок на байке Сникерс обычно не реагировал на внешние раздражители, но рука Пикника уже уверенно потянулась к его поясу. Запоздало вспомнилось, как на Пикника действует адреналин, и как им обоим сносит крышу от скорости.
— И хрена ли ты творишь? — дышать тоже получалось через раз. Пикник уже расстегивал его пояс, и соображать из-за этого с прежней ясностью не удавалось. — Сам же говорил, чтобы я следил за доро… а, пох…
Он прикусил губу и мотнул головой, а затем резко свернул направо — из города нужно было выехать побыстрее.
Через пару минут они уже ехали по полупустой дороге между полем и лесом, а руку Пикник так и не убрал.
— Сейчас я врежусь… в то дерево — и будешь знать! — дышать тоже было не слишком просто, равно как и смотреть на дорогу, а не… не отвлекаться.
— Ну и кто тут загонял, что похуй, — Пикник прижимался к нему еще теснее, чем прежде, и дрочил ему именно так, как хотелось. Он как-то признавался, что за то время, которое он ходил вокруг Сникерса, можно было стать самым настоящим мастером в дрочке. Сникерсу в таких словах всегда чудился скрытый намек — например, на свою несообразительность.
Отвечать Сникерс не стал — молча мотнул головой и подался бедрами вперед. Дождь так и не закончился, но грудь Пикника — и его руки — казались особенно горячими. Он будто бы издевался и тянул — двигал рукой слишком медленно и неторопливо, с каким-то убийственным контрастом к быстрой езде. Поле с лесом летели, сменяя друг друга, Сникерс искренне надеялся протянуть еще хотя бы минуту-две.
Не выдержал он через полминуты.
Один из съездов вел к лесу, на пустую и разбитую дорогу — им повезло, что она хотя бы не была грунтовой. А дальше Сникерс не думал больше ни о чем, и байк остановился под ближайшим раскатистым деревом. Дождь все еще лил, и запускать ледяные руки под чужую толстовку было чертовски приятно. Тяжелая мокрая ткань липла к ладоням, но горячая кожа под ними искупала все недостатки.
С дерева сорвалась тяжелая капля и упала Пикнику на нос — смешок Сникерс не сдержал.
— Почему все всегда так упорото, — вздохнул он и дернул Пикника к себе — не позволяя ему, впрочем, убрать руки.
— Ты первый начал, — пробормотал Пикник и, запустив свободную ладонь ему в волосы, начал его целовать. На сиденье они теперь устроились лицом к лицу — Сникерс повернулся к нему и сидел, вцепившись руками в его плечи. Кроны деревьев почти не спасали от дождя, и прохладные струи продолжали заливать лицо и спину, и кожа сиденья скользила от собиравшейся там воды.
— Нихрена! — не согласился Сникерс и дернул ремень его штанов — руки чуть подрагивали от напряжения. — Начал ты, и вообще… ох…
Пикник сильнее сжал его член и вцепился зубами в плечо — и остатки мыслей мгновенно улетучились. Его руки, холодные и мокрые от дождя, уже согрелись, и действовал он снова так быстро и уверенно, как всегда. С коротким стоном Сникерс придвинулся еще ближе и, приспустив его штаны, накрыл ладонью его член. Рядом не было никого, и на сдержанность было плевать — не отвлек бы его сейчас и зомби-апокалипсис.
Против полноценного секса он ничего не имел, но кожа сиденья все еще скользила, а дождь лил — и свалиться ненароком в грязь не хотелось. Вжавшись в него, Сникерс снова поцеловал его торопливо и жадно, и бьющие по спине дождевые струи для него больше не существовали.
Довольно фыркнув, Пикник наклонился к нему, дернул ворот куртки и коснулся губами шеи — еще один довольный стон Сникерс не сдержал. Кожа сиденья продолжала скользить, и ему пришлось откинуться на руль — оставалось только молиться, чтобы байк не упал. Бормотнув что-то, Пикник вцепился зубами в его косицу и потянул ее на себя — к ней у него была какая-то нездоровая страсть.
— Эй, — с некоторым трудом Сникерс сосредоточился на Пикнике. Тот только что оторвался от его шеи и смотрел прямо на него — и от этого взгляда остаток фразы будто смыло водой. — А… черт с ним…
Пикник кивнул и снова прижался к его шее.
Теперь Сникерс точно был не против полноценного секса.
Наверное, остатки здравого смысла остались у Пикника, и на байк он все-таки надеяться не стал.
— До тебя недалеко ехать, — выдохнул Пикник ему на ухо — Сникерс молча с ним согласился. Тем более, что Пикник сжал оба члена вместе, и Сникерс едва не свалился с байка просто от избытка чувств.
Кончил он через пару мгновений, когда Пикник снова на него посмотрел — взгляды у него вообще обладали очень странным эффектом. Отстал Пикник от него ненадолго — может, ему тоже нравилось смотреть ему в глаза. А может, Сникерс просто слишком тесно к нему прижался и слишком сильно вцепился в его плечи.
Пару минут оба сидели молча, и дождь понемногу утихал. Капли еще падали с ветвей на кожу, и Пикник забавно морщился — удержаться от улыбки Сникерс не мог.
— Нужно ехать, — подвел итог Пикник и, отстранившись от него, стал застегивать штаны. — Мокро.
Сникерс не выдержал и расхохотался — то, что Пикник обратил внимание на это только сейчас, было вполне в его духе.

По пути им не встретился никто, а дождь действительно прекратился. Из-за туч понемногу выглядывало солнце, и воздух пах как-то совсем иначе. Так могла пахнуть только трасса после долгого дождя, и запах этот Сникерс любил.
Пикник прижимался к нему сзади со спины и молчал — даже не делал никаких попыток отвлечь его от дороги. Сникерс мог бы решить, что он заснул, но с его виражами и поворотами заснуть бы не получилось даже не спящему третьи сутки. Пикник таким не являлся, поэтому наверняка не спал — Сникерса эта логическая цепочка вполне устраивала.
— Пик, — окликнул его Сникерс — теория в подтверждении все-таки нуждалась. — А те парни, с которыми мы сегодня дрались…
— Чего? — Пикник придвинулся к нему ближе и говорил в самое ухо — и Сникерс снова едва не занервничал. — Это те, которые приехали сюда недавно, ты сам знаешь.
— Знаю, — Сникерс кивнул. Умиротворение, которое поселилось в душе, вдруг стало понемногу растворяться — его будто бы грыз какой-то странный червячок тревоги. — Они нас не догнали, да и догнать не могли. Но мы их потрепали, и они наверняка так просто это нам не спустят!
— Согласен, — Пикник тоже заметно напрягся — Сникерс почувствовал это спиной. — Ты о том, что они…
— Ждут нас сейчас у этого взъезда в город, — со вздохом подтвердил Сникерс и свернул — разворачиваться было некогда.
За поворотом их уже ждала небольшая толпа, и впереди стоял их босс с заклеенным пластырем носом.
— Гони, — скомандовал Пикник, одной рукой вытаскивая телефон. — Сейчас разберемся.
— Они вообще охуели! — поддакнул Сникерс и выехал вперед.
До прихода ребят нужно было продержаться минут пять — и поутихший адреналин вспыхнул снова.
Потрахаться они еще успеют, а хорошие драки бывают не так часто.

— Пиздец, — заявил Сникерс, выбивая ногой дверь. Залетел внутрь, бегло осматриваясь. Увиденное его не впечатлило, и он повторил уже более уверенно: — Нам полный пиздец.
— Ты сегодня просто сам оптимизм, — поддел его Пикник, забегая следом. Опасности не было, какое-то складское помещение, в котором, судя по всему, бывали раз в год в лучшем случае — это подтверждал сантиметровый слой пыли на всех ящиках, коробках и сваленной в кучу мебели в углу. Пикник быстро придвинул несколько наиболее крепких с виду ящиков к двери — запереть её уже можно было не пытаться, замок не пережил удара Сникерса — и перевёл дух, закинув на плечо ремень винтовки. Несколько минут у них есть.
— А, нет, стоп. Пиздец, по ходу, отменяется, — радостно возвестил Сникерс из дальнего угла комнаты; конец предложения потонул в звоне лопнувшего стекла. Пикник оглянулся, рефлекторно схватившись за винтовку, но это всего лишь Сникерс выбивал прикладом окно. — Уйдём по крышам!
Одно из окон выходило как раз на покатую крышу пристройки, а оттуда можно перебраться на соседний блок и дальше, дальше... Минус у этого плана был один и существенный — они стали бы слишком лёгкой мишенью. На плоских крышах не было хороших укрытий, а это самое окно давало прекрасный обзор. Вниз не спрыгнуть — слишком высоко. А погоня была слишком близко, Пикник уже слышал отдалённый топот на лестнице в конце коридора. Им совсем немного не хватало времени. Совсем чуть-чуть…
— Сука, будем как в тире, — пробормотал Сникерс, подтвердив все его догадки, и беспомощно огляделся, высунувшись в окно чуть ли не по пояс и щурясь от яркого солнца. Пикник глянул на него, на дверь, и решение созрело в считанные секунды.
— Сник, лови!
Тот едва успел обернуться и подставить руки, чтобы брошенная сумка не прилетела ему прямо в ухо. Непонимающе поднял взгляд.
— Какого?..
— Вали давай, я прикрою.
— Ты ебанулся что ли? — с очень нехорошими интонациями протянул Сникерс, глядя на него как на умалишённого. — Какое ещё…
— Сник, заткнись. — Пикник сам поражался тому, как спокойно звучит его голос. — Нам нужно доставить это Марсу, лично в руки, это важно. Вдвоём по крышам нам не уйти, пристрелят. Так что вали.
Сникерс заскрипел зубами, сдавив рукоять мини-узи. Он и сам это всё прекрасно понимал, но... Но он не мог бросить здесь Пикника, просто не мог. Он бы один не справился — они не справились бы и вдвоём! — слишком большой хвост, слишком дерьмовое положение, а там ведь были и умелые бойцы, и… Чёрт возьми, это было чистое самоубийство!
— Сам вали! — Сникерс с силой швырнул сумку обратно Пикнику, будто намеревался пришибить ею насмерть. — Что это за хуйню ты придумал?! Если мы и свалим, то вместе!
Пикник закатил глаза. Ну конечно же, Сникерс не мог просто уйти по-хорошему. А крики и отборные ругательства раздавались уже в конце коридора, и счёт пошёл на секунды.
— Сматывайся, не успеем мы свалить вместе, — прошипел Пикник, и, прежде чем Сникерс успел возразить, вдруг замахнулся и швырнул сумку в окно, прямо на крышу.
— Твою мать, ты спятил?! — Сникерс едва не выпрыгнул следом, ошалело глядя, как сумка медленно съезжает по покатой крыше вниз. — Там же ноут, он к херам разобьётся!
— Тем больше у тебя причин поскорее его подхватить, — повысил голос Пикник, сняв с плеча винтовку. Он уже всерьёз задумался о том, чтобы пнуть Сникерса, попросту выкинув того из окна. Ну вот какого чёрта он тянет время?! Им каждая минута, да что там минута, секунда дорога! А он всё ещё колебался, и смотрел этим своим невыносимым взглядом, разрываясь между долгом и чувствами. Пикник глубоко вдохнул и ухмыльнулся, искренне надеясь, что это выглядит не слишком фальшиво.
— Сникерс, блядь! Что за взгляд? Я не собираюсь подыхать, просто задержу их немного. Догоню.
Как же противно врать ему.
Сникерс отмер, оглянулся в последний раз на сумку и сжал челюсти, сверкнув глазами.
— Естественно, ты не сдохнешь, мудак, только посмей! Я суну эту грёбаную сумку в машину и вернусь за тобой, понял?
Пикник не смог удержаться от лёгкой улыбки.
— Конечно. Двигай уже, — он кинул в Сникерса какой-то подвернувшейся под руку пустой жестяной баночкой. Но тот уклонился, показал ему фак и перепрыгнул наконец через подоконник. Пикник проследил за ним взглядом — как он ушёл перекатом по крыше после приземления, как схватил сумку, перекинув через плечо, как перепрыгнул на соседнюю крышу — и прикрыл глаза. Стало вдруг невообразимо легко, спокойно и почти всё равно. Он вообще смутно осознавал реальность происходящего, но и много думать на этот счёт не хотелось. Сник в безопасности, документы у него, а всё остальное уже не так важно.
Глубокий вдох.
И вот первые удары в дверь.
Как они только умудрились вляпаться в это дерьмо? Ведь вроде бы и не выдавали себя, и провернули всё удивительно тихо. Да только всё равно умудрились прошляпить тот момент, когда всё пошло не так, и за ними успел увязаться длинный хвост. Наверное, сегодня просто был не их день.
Бывает.
Пикник поморщился, придвинул ещё несколько ящиков к сотрясавшейся от ударов двери и отошёл за высокие контейнеры, хоть какое-то прикрытие от пуль. Проверил винтовку и пистолеты, пересчитал запасные обоймы.
Плохо дело.
С другой стороны, все они когда-нибудь умрут... На душе от этого стало на редкость мерзко, никак не получалось относиться ко всему царящему вокруг дерьму, особенно смертям, философски. Те, кто давно в этом варятся, наверное, привыкли, а вот у него всё никак не выходило.
Удар по двери. Ещё один, сильнее. С баррикады рухнул верхний ящик. Пикник глубоко вдохнул, выкидывая из головы лишние мысли. Палец привычно лёг на тёплый, уже согретый, курок — погоня была долгой.
Выстрел в упор, похоже, что из дробовика, и в двери остаётся немаленькая дыра.
Хорошо, что Сникерс ушёл.
Это было последней связной мыслью. После времени спокойно подумать уже не оставалось, тело двигалось на одних рефлексах. Уйти перекатом от взрыва — дверь и деревянные ящики разнесло в щепки, хватило небольшого заряда. Выглянуть из-за контейнеров, выстрелить. Он как в замедленной съёмке видел, как удивлённо округлились глаза какого-то молодого парня, как тот схватился за грудь и рухнул на пороге, так и не успев понять, что он умер. Жать на курок легко. Убивать тоже легко. А вот жить потом с этим тяжело, вспоминать тех, кого убил, тяжело. Только вспоминать их лица с каждым разом становилось всё тяжелее и тяжелее. Первых он ещё видел в кошмарах, но потом они просто перестали запоминаться. Вот и этого парня он практически сразу забыл. Да и некогда было присматриваться. Он успел только увидеть, как кто-то бросил гранату, успел шарахнуться в сторону, а потом мир кувыркнулся. Полыхнуло белым и алым, и на него обрушилась тишина — если можно так назвать оглушительный свист в ушах, заменивший все звуки. Как бы барабанные перепонки не лопнули
Встать. Главное встать. Увернуться от удара удалось только благодаря рефлексам, тело двигалось само по себе. Перед глазами всё качалось, происходящее выхватывалось лишь отдельными моментами, не было цельной картинки.
Вспышка. Он перепрыгнул через какой-то ящик, резко развернулся, выстрелив в ближайшего к себе.
Вспышка. Он на полу, выкручивается из захвата. Ударить коленом в живот, оттолкнуть и...
Вспышка. Пистолета уже нет, а рука до боли заломлена назад. Встать устойчивей, наклониться, перекинуть через себя противника.
Вспышка.
И темнота.