Через четверть часа Рафаэлло сидел в тесной, темной и грязной гостиной и держал в руке чашку с чем-то, напоминающим травяной чай. Пить он это опасался.
— Я знал, что я не заброшен, не покинут на этой земле, среди этого ужаса и кошмара! — восклицал Захер, ходя туда-сюда по комнате. За ним постоянно падали какие-то предметы, но его это не слишком волновало. — Люцифер отправил ко мне своего посланца! Ты заберешь меня с собой, да? Заберешь из этого ужаса?!
Смотрел он с искренней надеждой в глазах, и Рафаэлло вновь стало неловко.
— Герр Захер, увы, мой… господин, — он прокашлялся — из головы упрямо не шел идиотский образ Ронднуара в преисподней, с красными рогами, хвостом и трезубцем, — он хотел вас забрать, но немного… позже. Мое задание состоит в том, чтобы…
— Сначала тебе нужно испить моей крови? — будничным тоном спросил Захер. Вся возвышенность и экзальтированность из его тона пропала — перед Рафаэлло будто был другой, деловой человек.
Впрочем, легче от этого не стало.
— Нет, герр Захер, — Рафаэлло попытался улыбнуться сквозь накатившую тошноту. — Мне нужно задать вам пару вопросов, если вы позволите.
— Могу ли я отказать! — к нему снова вернулся прежний тон, и Рафаэлло расслабился — так было спокойнее.
— Вы… знаете о существах, которые посещают нынче на… ваш мир, верно? — начал он медленно. Легенду о том, откуда вообще взялись твари по этой теории, приходилось придумывать на ходу.
— Неужели они отправлены не твоим господином? — манера разговора Захера менялась слишком быстро — перестраиваться было трудно.
— Нет, — Рафаэлло помотал головой — врать нужно было убедительно. — Это сделал кто-то из людей, но при помощи моего… господина, разумеется. И… герр Захер, не были ли это вы? — он прикусил губу, внимательно всматриваясь в лицо Захера. Эмоций на нем сначала не отразилось никаких, а затем поочередно появились непонимание, удивление, возмущение и гнев.
— Я бы никогда не посмел посягать на подобные высоты, — твердо произнес он, и во взгляде его проскользнуло что-то вроде оскорбленной гордости. — Не имею чести относиться к этому!
«Врет или нет?» — взгляда от лица Захера Рафаэлло не отводил, но понять ничего так и не удалось. Захер был безумцем, и трудно было анализировать его с точки зрения психологии обычных людей.
— А как вернуть их обратно? — мягко спросил Рафаэлло, стиснув руки на подлокотниках кресла. — Вы знаете, как закрыть проходы?
Вдруг его прошибла ледяная паника.
«Кому, как не посланцу дьявола, это знать?» — нервно подумал он. Нужно было что-то врать и врать быстро.
— Моему господину важно знать, не попало ли это знание… в мир людей, — торопливо добавил он.
Вряд ли вышло слишком убедительно, но Захер поверил — или сделал вид, что поверил.
— Неведомо мне это, — чопорно откликнулся он. — А надолго ли эта кара? Или на веки вечные?
Спрашивал он об этом так спокойно, как о прогнозе погоды на завтра.
— Мой господин решит сам, — Рафаэлло пожал плечами. — А если бы вы задумались и постарались — смогли бы сами закрыть проходы?
— Не смею мнить о себе многое, — осторожно начал Захер, — но если бы осмелился… Отрицать таковое нельзя.
«Он нужен нам, — эта мысль появилась мгновенно. — Нужен, и добровольно, в научный отдел. Но если я позову его сейчас с собой, а он действительно способен управлять тварями…»
В голове ярко вспыхнула картина — они подъезжают к штабу, и в какой-то момент Захер все понимает. Он поднимает руки, и твари окружают штаб, их слишком много, справиться с ними невозможно, и… Когда Рафаэлло представил Ронднуара, мертвого и окровавленного, ужас его почти сковал. Это было страшно, это было худшим из возможных вариантов, и этого стоило избежать любой ценой.
«Добровольно он с нами не пойдет, значит — попытаться обмануть, затем обезвредить, захватить, довезти до штаба», — лихорадочно думал он. Захер продолжал ходить по комнате и что-то вещать об этом прогнившем мире. «Попытаться вытащить его на улицу прямо сейчас, подать знак остальной группе, продержаться до их прибытия».
План окончательно оформился в голове, и оставалось только действовать.
— Герр Захер, — снова позвал его Рафаэлло. — А не изволите ли вы посетить со мной одно место?
— Что за место? — Захер прервался на полуслове и посмотрел на него неожиданно цепким взглядом.
— Не могу вам сказать, — Рафаэлло чуть нервно улыбнулся и незаметно включил в кармане телефон — Кит Кату стоило знать, что делать дальше. — Пойдемте?
— Могу ли я отказать, — повторил Захер, но слишком сухо, без прежних восторженных интонаций.
Все это Рафаэлло казалось слишком подозрительным, и, молча поднявшись на ноги, он направился к выходу.
Захер последовал за ним.

Твари появились за несколько минут до того, как они подошли к основной группе.
— Они! — вскрикнул Захер и попятился куда-то назад. — Верни их назад!
«Маскировка к чертям», — обреченно подумал Рафаэлло и вытащил пистолет.
Тварей было слишком много — одновременно открылось три прохода, и они все лезли, не останавливаясь ни на секунду.
— Через два квартала от вас, налево! — совсем рядом были группы Кит Ката, Пикника и Сникерса. — Берите всех, их полно!
— Что происходит?! — Захер от тварей уклонялся и пытался бить их своей странной палкой. Это, как ни странно, помогало — твари становились медленными и неповоротливыми, и Рафаэлло тут же пристреливал их. — Ты лгал?!
— Нет! — отрезал Рафаэлло — сейчас было не до того. Одна из тварей едва не прокусила ногу, но его неожиданно спас Захер со своей палкой. Пнуть тварь, а затем выстрелить ей в лоб Рафаэлло успел.
— Пацан! — пистолет Сникерс вытаскивал на бегу и отстреливать тварей начал еще издалека. — Что за херь?!
— Первый раз вижу так много! — воскликнул Кит Кат — он со своей группой ждал в другой стороне. — И все еще лезут!
— Меньше разговоров! — Пикник уже палил по тварям, но из проходов те продолжали выбираться очень быстро.
Где-то на заднем плане продолжал убиваться Захер и перебрасывались фразами Сникерс с Пикником, и от всего постороннего Рафаэлло отключился. Тварей они уничтожали быстро, но продолжали появляться новые, из новых проходов. Кит Кат, кажется, вызывал подкрепление, а трое из его группы прикрывали Захера и не давали ему сбежать. Твари уже наводнили всю улицу, и голову Рафаэлло затопила настоящая паника.
Наверное, это ему и помешало.
Одна из тварей вцепилась в ногу, и убрать ее он не успевал — другая укусила за руку, и на ногах он не удержался. Одну удалось убить, но вторая, казалось, уже отгрызала его лодыжку, и боль, пронзившая все тело, была слишком острой.
Где-то далеко, за слоем ваты, орал Сникерс, и Рафаэлло попробовал еще раз выстрелить в чертову тварь, но она оказалась какой-то чересчур живучей.
А после следующего выстрела Рафаэлло потерял сознание.

В себя после этого Рафаэлло прийти не мог еще долго.
То, что творилось с ним дальше, описать он словами не мог, но это было затяжным и безумным бредом. Его мучила лихорадка, и в голове возникали пугающие и страшные картины.
…Он мчался по узкой светлой тропке, а по обе стороны от него бушующим морем колыхалась темнота. Из темноты выбирались твари — огромные, омерзительные, еще хуже тех, что в реальности. Твари преграждали его тропу и тянули его — туда, в пустую черноту, в мертвые глубины, и Рафаэлло не удавалось сопротивляться.
…Он бежал по городу, и его вновь преследовали твари — множество злых и голодных тварей. С их клыков текла темнота, они пахли смертью и адом, а у него не было ни оружия, ни времени. Они спешили за ним, и он едва смог повернуть в один из переулков. А там, из глубокого мрака у стены, прорвалась еще одна тварь, и остановить ее он не смог.
…Он шел по разрушенному штабу, вокруг — тела его друзей и знакомых, валялось оружие, все было залито кровью. Одна из стен штаба рухнула, внутри было полно тварей, в живых — никого. Его позвали, и полумертвый Сникерс рядом что-то зашептал и кивнул на автомат рядом с собой. Рафаэлло устремился на другую сторону дома, и окровавленный Ронднуар сидел там, бессильно привалившись спиной к обломку стены. В паре метров от него сидела огромная тварь, больше, чем все, виденные раньше. Ронднуар попытался поднять руку с оружием, но промахнулся, и Рафаэлло пришлось выстрелить вместо него. Тварь упала — только Ронднуара было уже не спасти, Рафаэлло понял это сразу. Он подбежал к нему, коснулся его лица, только глаза уже закрылись, смуглая кожа казалась какой-то мертвенно бледной, а голос звучал хрипло и ломко.
— Нет, погодите, — Рафаэлло упал на колени возле него, быстро осмотрел его раны, принялся шарить в карманах в поисках вакцины. — Только не умирайте, черт с ним, со всем, только не надо сейчас…
Он хотел сделать хоть что-то, но Ронднуар посмотрел на него чуть насмешливо, слабо усмехнулся — и на этом все закончилось.
…Рафаэлло лежал на пропитанной кровью земле, вокруг стояли крики и шум выстрелов, но вскоре они утихли. Все это было где-то далеко и совсем иначе, чем в прошлый раз, но рядом были те же мертвые лица друзей, то же брошенное оружие.
— Идиот! — Ронднуар быстрым шагом подошел к нему и стал рвать его рубашку на бинты. — Можно было не подставляться так, я был о тебе лучшего мнения.
Рафаэлло беспомощно посмотрел на него и попробовал улыбнуться.
— Поцелуйте меня, — тихо попросил он, едва не шалея от собственной наглости. — Если я еще жив, — он закашлял кровью и прижал руку к рваной ране на животе.
Ронднуар на секунду отвлекся от перевязки и направил на него еще один тяжелый взгляд.
А затем коснулся его губ своими, совсем легко, едва ощутимо.
Больше Рафаэлло уже не мог думать ни о чем.

В лихорадке Рафаэлло, как узнал он позже, валялся неделю.
Закончилось все ранним августовским утром. Рафаэлло очнулся и, открыв глаза, понял, что ему действительно полегчало.
В окна билось солнце, и простыни белели на свету. Рафаэлло осторожно приподнял голову — все тело отдалось какой-то безумной слабостью — и попытался сесть в постели. В комнате все было так же, как всегда — только на прикроватной тумбочке появилось множество лекарств, а на стуле рядом валялся медицинский халат. У него самого прибавилось ран и перевязок, но нога, хоть и безумно болела, на месте была — и это не могло не радовать. Остальные раны ныли меньше, и Рафаэлло, стараясь не двигать больной ногой, кое-как дотянулся до бутылки воды рядом.
— О, очнулся, — Орбит вошел через четверть часа, приветственно махнул рукой и уселся на стул с халатом. — Док передал меня тебе, когда ты начал выздоравливать. Ну и яд у тебя был, — он покачал головой и стал открывать какие-то баночки и пластинки с лекарствами.
Рафаэлло немного заторможенно кивнул — в голове творилось что-то странное. Наверное, в него вкачали тонны обезболивающего.
— Все беспокоятся, — заметил Орбит и протянул ему стакан воды и горсть таблеток. — Роше по нескольку раз в день спрашивает, как ты, Сникерс постоянно наведаться хочет, даже шефу не все равно!
Он покачал головой — было видно, что последнему факту он удивляется не меньше, чем сам Рафаэлло.
— Интересно, чего это он, — пробормотал Рафаэлло и стал по очереди глотать таблетки. Некстати вспомнился один из лихорадочных кошмаров, и он едва не выронил стакан. Скулы тронула краска, но Орбит, даже если заметил, ничего не сказал.
— Не совсем же он машина, — пожал плечами Орбит и протянул ему новую порцию лекарств. — А тебя он и повысил, и для бесед зазывает. Нравишься ты ему чем-то.
Рафаэлло мотнул головой, пытаясь прогнать видения, и в ней тут же отдалась глухая боль. В то, что он может чем-то шефу нравиться, тоже не верилось.
— Повысил он меня только потому, что я подходил для исполнения дела, — отозвался он — этот факт все еще неприятно покалывал грудь. — Не похоже, чтобы его слишком интересовали мои… стратегические способности, — он глубоко вздохнул.
Орбит спорить не стал — молча стянул с него одеяло и стал осматривать раны.
— Скоро сможешь ходить, — сообщил он и принялся разматывать бинты.
— А что… с миссией? — едва сдерживая тихое шипение спросил Рафаэлло. — Мы сумели его взять?
Орбит скосил на него чуть насмешливый взгляд.
— Если бы не ты — не сумели, — он критически осмотрел рану. — Ну, уже лучше. Знаешь, та тварь, которая тебя едва не сожрала, — я потом осмотрел ее труп, она… невероятная просто! Увидеть бы главную тварь… — он мечтательно зажмурился.
Рафаэлло передернуло. Кошмарные картины из бреда вновь вставали перед глазами.
— Не думаю, что кто-то из нас смог бы пережить встречу с ней, — он хмыкнул и снова зашипел от боли. — А… чем все закончилось-то? Ты в курсе подробностей?
— В курсе, — Орбит кивнул. — Ребята рассказывали, тайной это быть перестало. Тварей они перебили, Захера забрали в штаб. Его сначала допрашивали, потом отправили в научный. Он это, не он — никто не знает, но тварей он вызывать точно не умеет.
— Повезло, — Рафаэлло кривовато улыбнулся. — Значит, проходы закрывают?
— Меня не посвящают, — со смешком откликнулся Орбит и стал перебинтовывать рану. — Закроют, наверное… Хорошо бы. Жаль, с одной стороны, вы их и так мало ловили, а теперь вообще не станет… Но зато мир в безопасности будет!
Рафаэлло сдержанно улыбнулся — его приоритеты слегка сбивали с толку.
— Скоро совет? — поинтересовался он и попытался подтянуть ногу к себе ближе — ту снова пронзило острой болью.
— Никаких советов, пока ходить не сможешь, — фыркнул Орбит. — А ходить ты сможешь через неделю, я шефу об этом сказал. Поэтому лежи и не рыпайся.
— Как скажешь, — Рафаэлло рассмеялся — все понемногу возвращалось на круги своя. — Ор, а… шеф или Роше больше обо мне ничего не говорили?
О том, как была воспринята его собственная роль в миссии, он не знал. Это могло быть как и признание с наградой, так и полный провал.
— Роше хвалил, шеф… ну, сказал, что его устроил такой исход, — Орбит поморщился и стал убирать остатки бинтов. — И что скоро у вас какой-то совет, но ты на совете сможешь быть только через неделю. Даже согласились его перенести, кстати.
— Удивительно, — Рафаэлло действительно в этом сомневался, но причин врать у Орбита не было. — Ты… рассказывай, если новости будут, ладно?
— А то, — Орбит ухмыльнулся и захлопнул дверцу тумбочки. — Сейчас тебе поесть принесут, выздоравливай.
— Спасибо, Ор, — Рафаэлло снова улыбнулся и проследил взглядом за тем, как он выходил.
Ему хотелось увидеть Ронднуара и поговорить с ним, а еще больше — убедиться, что с ним все в порядке.
Но вставать он не сможет еще неделю — а сам Ронднуар к нему, конечно же, не зайдет.

Совет действительно состоялся после того, как Рафаэлло смог самостоятельно ходить. Наверное, на этом настоял Роше — Рафаэлло не знал.
Все было точно так же, как в прошлый раз, лидеры сидели на тех же местах. Только у Сникерса была перевязана рука, а остальные выглядели мрачнее обычного.
— Рад видеть вас, — сухо поприветствовал всех Ронднуар и обвел комнату взглядом. На Рафаэлло он не задержался ни на долю секунды. — Полагаю, вам давно известно, что в нашем научном отделе сейчас работает герр Захер. Я благодарен всем, кто участвовал в этой операции, она прошла… удовлетворительно.
Имен он не называл — и Рафаэлло молча сжал зубы. Все это наверняка было не просто так.
— …в целом, сложившаяся ситуация нас устраивает, — Ронднуар продолжал что-то говорить, а остальные его внимательно слушали — или делали вид. — Герр Захер сумеет помочь нам закрыть проходы, и наша работа достигнет успеха. Оставшихся тварей мы быстро уничтожим, придется отправлять кого-то из штаба в качестве чистильщиков-консультантов в другие части мира. Будьте готовы работать миссионерами у диких племен, — он чуть усмехнулся. — Пока, разумеется, ничего говорить однозначно нельзя, но надежда есть.
— Шеф, а герр Захер действительно был преступником? — Баунти посмотрела на Ронднуара с интересом.
— Нет, — равнодушно отозвался тот — он показывал всем своим видом, что его это не заботит вовсе. — Не был. Мы его допросили, проверили еще раз его квартиру. Он, скорее всего, невиновен. Мы бы могли его отпустить… но только после того, как проходы будут закрыты.
Рафаэлло нахмурился — ему не нравилась эта модель поведения и он с трудом заставил себя промолчать. Ронднуар поступал так, как выгодно было организации — и как выгодно было ему самому.
— …и пока ваша задача состоит в том же, в чем и раньше — патрулирование территорий и уничтожение тварей, — продолжал говорить Ронднуар. — И мы, разумеется, распространим информацию о том, что у нас появился шанс покончить с тварями.
— А если это не получится? — Кит Кат поднял брови. — Давать людям ложную надежду?
— В наше время и такая надежда дорогого стоит, — отрезал Ронднуар. — Что более весомо, правительство выделит нам дополнительные дотации для исследований, а они нам не повредят.
Рафаэлло прикрыл глаза и вздохнул — Ронднуар оставался самим собой в любой ситуации.
— Словом, вы можете быть свободны, — Ронднуар поднялся со своего места. — Все остальное двигается по плану, надеюсь, проблем не возникнет.
На Рафаэлло он по-прежнему не смотрел и об его участии в деле не обмолвился и словом. Это почти раздражало — даже критика была бы приятнее этого, но заговаривать с Ронднуаром Рафаэлло не хотелось. Не в этот раз.
Достаточно ему было того, что с ним действительно все в порядке — чужим словам Рафаэлло в полной мере доверять уже не мог. Кошмары продолжали его преследовать, теперь — по ночам, и повторяющиеся раз за разом сцены вводили его в глухую тоску.
Они были реальными до того, что Рафаэлло, казалось, чувствовал чужие прикосновения и поцелуи, но ничем, кроме сна, быть это не могло.
Разрушенные здания и мертвые друзья никак не могли быть приятным сном. Но ощутить чужой поцелуй в реальности хотелось безумно.

Дальше все, как Ронднуар и говорил, шло по плану. Тварей меньше не становилось, научный отдел работал без перерывов и выходных, а Рафаэлло вернулся к тренировкам и обычным заданиям со своей группой. О его геройствах они были наслышаны — и подчинялись ему безоговорочно. Рафаэлло нравились они, каждый из них, но сосредоточиться на тренировках новичков не получалось. Мысли блуждали где-то далеко, раз за разом возвращаясь к разрушенному штабу и Ронднуару рядом, совсем рядом.
Вскоре насыщенное лето перетекло в осень, и ночи постепенно становились дольше. Работать было легче, и даже постоянный мелкий дождь не раздражал. Новостей никаких Рафаэлло не получал, на советах обсуждали только ничего не значащие повседневные вопросы.
Дотации от правительства они получили, информацию о надежде — распространили. Надежда у людей вспыхнула с прежней силой, и Рафаэлло нередко останавливали на улице, расспрашивали, желали успехов. В такие минуты он чувствовал себя неловко до смятения: не хотелось думать о том, что все это окажется ошибкой. Но люди верили, и разочаровывать их он не мог — и старался верить во все сам.
С Ронднуаром лично Рафаэлло с тех пор не общался и почти не пересекался. Пару раз, тренируясь на полигоне, он ловил на себе чей-то взгляд, но за спиной у него никого не было. Возможно, за ним наблюдали из окна, а возможно, ему просто мерещилось.
Кошмары все это время не прекращались.
К рассвету они становились то мрачнее и кровавее, то перетекали в какие-то безумные постельные сцены. Рафаэлло просыпался, тяжело дыша, и плелся в душ, под ледяную воду. Переносить все это не хватало сил и терпения, и он даже радовался тому, что видел Ронднуара только на нечастых советах.
Ближе к концу октября Ронднуар позвал его к себе — для беседы, как пояснили Рафаэлло. Сообщение передавал Мандерли, и это было не то издевательством, не то шуткой.
— Ронд очень хочет тебя видеть, — скучающим тоном сообщил Мандерли и пристроился рядом с Рафаэлло. Перерыв он проводил на полигоне, перед мишенями, и все это навевало почти болезненные воспоминания.
И это приглашение и вовсе сбило его с толку.
— А… зачем я шефу? — Рафаэлло опустил пистолет и нахмурился. Собирался легкий дождь, и Мандерли наморщился, когда одна из капель попала ему на нос.
— Он говорил, чтобы ты не вздумал задерживаться, если согласишься, — Мандерли склонил голову набок и посмотрел на него с любопытством. — А зачем — не знаю. Ты тоже?
— Тоже, — Рафаэлло попытался улыбнуться — близкое соседство Мандерли до сих пор выбивало его из колеи. Чувствовать себя нормально в его присутствии не получалось, и Рафаэлло было почти стыдно за то, что он побаивался ребенка. — Он не говорил ничего?
— Не-а, — Мандерли повертел в руках игрушечный пистолет и, прицелившись, выстрелил. Пистолет ему недавно подарили вместо надоевшей шпаги, и пластмассовая пулька врезалась в одну из мишеней. — Ой! Ты видел?! Здорово, правда?
Мандерли тут же засиял какой-то незамутненной детской радостью, и Рафаэлло улыбнулся еще раз, на этот раз — искренне.
— Молодец, — похвалил он и поднял свой пистолет. Пуля попала в центр — не пришлось даже слишком целиться.
Мандерли тут же скис.
— Я тоже так смогу! — воскликнул он и повернулся к мишени.
— Передашь шефу, что я приду, — попросил он и направился к зданию — перед назначенным временем у него еще была возможность принять душ и переодеться.
Мандерли за его спиной продолжал палить по мишеням — и, судя по звуку, в цель он попадал с неплохой частотой.

Во второй части дома Рафаэлло по-прежнему чувствовал себя не на своем месте. Здесь все было слишком чужим, все обладало своей волей — как бывает порой со старыми домами. Этот дом существовал уже множество лет, перевидал множество владельцев и мог обладать собственной волей. Роше даже пару раз рассказывал истории о том, как желание дома не сходилось с надеждами хозяина — и дом побеждал. С лестниц иногда очень просто упасть со смертельным исходом.
Постучавшись в дверь кабинета Ронднуара, Рафаэлло попытался сделать полностью равнодушное выражение лица. О чем они будут говорить, он не знал — ничего важного в последнее время он не делал, никакой похвалы или укора не заслуживал.
— Рафаэлло, — Ронднуар приветственно кивнул ему, и Рафаэлло спокойно опустился на привычное место. Взгляда он не отводил. — Рад, что ты зашел.
— Да, Мандерли передал мне ваши слова, — Рафаэлло кивнул и выпрямил спину. В комнате, как и прежде, горел странноватый круглый светильник, и обыденные вещи приобретали непривычные очертания. В этот момент кабинет Ронднуара и он сам за столом выглядели более мистически и загадочно, чем заваленная хламом комнатка Захера.
— Что странно, — заметил Ронднуар и поменял позу, скрестив руки на столе. — Не ожидал от него такой ответственности.
«Тогда зачем поручили это ему?» — едва не спросил Рафаэлло, но удержался.
— Вы звали меня по какому-то делу, верно? — сухо спросил он вместо этого. — Или побеседовать?
Неопределенность собственного положения злила и выводила из себя.
— По делу, — Ронднуар тоже посерьезнел, и обманчиво мягкие интонации сменились обычным холодным тоном. — Рафаэлло. Полагаю, смогу тебя обрадовать… одной новостью.
Он сделал паузу — наверняка ждал вопроса. Рафаэлло подчинился.
— Новость касается меня? — уточнил он без особого интереса в голосе. С того случая с Захером Ронднуару и его неожиданным знакам внимания он не доверял. Заново повестись на обычную лесть и попасть в очередное идиотское положение не хотелось.
— Отчасти — да, — Ронднуар взял со стола какую-то ручку и покрутил ее. — По крайней мере, это касается твоего последнего ответственного задания.
Речь могла идти только о поимке Захера — это было понятно. К привычке Ронднуара недоговаривать и пользоваться эвфемизмами, когда он не хочет что-то рассказывать, Рафаэлло давно привык.
— И? — терпеливо задал еще один вопрос он. — Что-то с герром Захером? Какие-то успехи?
Ответил Ронднуар неожиданно просто и прямо.
— Мы сумели закрыть проходы, — кратко откликнулся он и умолк.
Скрыть своего удивления Рафаэлло не смог.
— Это хорошо, — осторожно заметил Рафаэлло. Все не могло быть так просто. У Ронднуара никогда ничего не бывало так просто. — А эта информация… зачем вы рассказываете ее мне?
На завтра был назначен очередной совет, в штабе точно были Роше, Баунти и Натс, с которыми Ронднуар тоже порой делился планами до общих обсуждений.
Но сейчас он почему-то выбрал Рафаэлло, и это никак не могло вести ни к чему хорошему.
Пауза продолжалась очень долго, а затем Ронднуар вдруг протянул ровным тоном:
— Я тебе доверяю, Рафаэлло.
Прозвучало это издевкой, и Рафаэлло закаменел.
«Он снова, — с неожиданным раздражением подумал он, стараясь ничем не выдать свою злость. — Доверие, конечно…»
— Что-то мне не кажется, что причина в доверии, — голос подрагивал — ситуация Рафаэлло не нравилась все больше. — Наверное, кто-то еще из ваших врагов согласен общаться только с альбиносами? Или, может, для закрытия проходов нужно принести кого-то в жертву? Мне предположить кого, или все ясно и так?
Наверное, не нужно было говорить с ним таким тоном, только эта мысль пришла в голову слишком поздно. Странно, но Ронднуар вовсе не обиделся — наоборот, как-то повеселел.
— Надо же, ты умеешь злиться, — он хмыкнул и чуть усмехнулся. — Нет, Рафаэлло, в жертву приносить никого не нужно, проходы действительно должны быть заблокированы. Судить об этом прямо пока нельзя, патрулирование нужно продолжать, поэтому пока об этом не будет знать никто.
— Кроме меня, — хмуро добавил Рафаэлло. Особой радости это ему не доставляло. — Чем я это заслужил, вы объясните?
— Повторяю, — Ронднуар поскучнел. — Я считаю тебя достаточно разумным, чтобы осмыслить эту информацию и извлечь из нее пользу для дела, и достаточно честным и сдержанным, чтобы не рассказать ее другим. Этого достаточно?
— Как в прошлый раз, да? — Рафаэлло вскинул голову — злость все-таки начинала прорываться, и отчасти эта злость была на самого себя. — Вы сейчас говорите, что я умный и талантливый, а потом окажется, что вы просто ставите на мне эксперимент или проверяете какую-то из своих теорий. И это у вас называется доверием, да, шеф?
Взгляд Ронднуара потемнел.
— Рафаэлло, — произнес он на полтона ниже. — Если ты хочешь меня в чем-то обвинить — я могу выслушать, но вряд ли я к этому прислушаюсь.
В этот момент следовало остановиться, но дальше сдерживаться Рафаэлло не мог. О себе давало знать все напряжение, тщательно гасимое и сдерживаемое где-то внутри, вся злость, искренняя обида и непонимание.
— Как будто вы вообще к кому-то прислушиваетесь, — горько бросил Рафаэлло. — Почему вы сразу не сказали мне, в чем дело? Вы думаете, я бы тогда отказался? Или сделал что-то не так? Почему вы считаете, что людьми легче манипулировать, а не доверять им?
Последние слова он произнес с каким-то неуместным отчаянием — и, сообразив это, Рафаэлло умолк. Больше говорить ничего не следовало, Ронднуар сейчас просто выгонит его, больше никогда не позовет и…
Сердце Рафаэлло успело сжаться от глухой тоски, вызванной такими перспективами, но вместо этого Ронднуар просто посмотрел на него очень внимательно.
— Рафаэлло, подойди, будь добр, сюда, — велел он каким-то странно-глухим и очень напряженным голосом. — Если не боишься, разумеется.
Рафаэлло не боялся. В этот момент он бояться не мог ничего и, обогнув стол, оказался рядом. Он ожидал чего угодно — удара, долгого и испытывающего взгляда или злых слов.
Но никак не последовавшего поцелуя.
Ронднуар рывком поднялся с кресла и дернул его галстук, притянул вплотную к себе. В этот момент Рафаэлло растерялся настолько, что даже не стал сопротивляться — вместо этого он позволил себя поцеловать, погладить его спину, обнять плечи. Долго это не протянулось — через несколько секунд Ронднуар отпустил его и отстранился.
— Твое дело, Рафаэлло, — произнести он это постарался равнодушным тоном, но каким-то разочарованием тянуло из каждого слова.
«Вот сейчас — действительно выгонит», — мелькнула идиотская мысль.
И в следующий момент Рафаэлло торопливо прижался к нему, поцеловал сам — быстро и неуверенно, а затем сжал его плечи, не позволяя отойти.
— Вы правы, — сглотнул он и посмотрел на него, не отводя взгляд. — Мое, — и решительно потянулся к нему за еще одним поцелуем.
На какой-то короткий момент в глазах Ронднуара мелькнуло удивление, но в руки он себя взял быстро.
— То-то же, — прежним мягким тоном согласился он и вновь стиснул его галстук в руках.
Рафаэлло чуть криво улыбнулся и вцепился в его плечи одной рукой — чтобы не упасть, и второй в волосы — с исключительно эгоистичными целями. На ощупь они были такими же, как Рафаэлло представлялось по многочисленным снам и фантазиям. Сжимать в руке их оказалось приятно, и очень… лично. Будто бы Ронднуар и в самом деле ему доверяет.
Думать о том, что это неправда, Рафаэлло не стал.
Целовался Ронднуар жадно и нетерпеливо, а во взгляде у него плескалось что-то странное — Рафаэлло не мог понять. Ронднуар в происходящем точно был уверен, но он будто бы не знал, уверен ли Рафаэлло — или не знал чего-то еще. Но об этом думать тоже не получалось, особенно когда Ронднуар расстегнул на нем рубашку и стал целовать его шею. Неловко поведя плечами, Рафаэлло сбросил рубашку на пол и стал негнущимися пальцами раздевать Ронднуара.
В то, что все происходит в действительности, верилось не слишком, но Ронднуар был рядом и был настоящим. Странный светильник бросал на них тени, и все тонуло в каком-то шоколадно-золотистом полумраке, расплывалось перед глазами и будто бы лилось сквозь пальцы. Рафаэлло чувствовал себя как в очередном сне, и Ронднуар, который касался его лица неожиданно ласково, подтверждал эту мысль.
— Вы… — начал было он и поднял взгляд, но Ронднуар его прервал.
— Рафаэлло, — он уже расстегивал ремень его брюк и держал за талию, не позволяя отстраниться. — Меньше думай.
— Как скажете, — выдохнул Рафаэлло и подался бедрами вперед.
Теперь Ронднуар снова целовал его, а его рука уже скользнула в брюки Рафаэлло, и наслаждение, казалось, затопило его полностью. Спорить ни с чем не хотелось, и Рафаэлло молча подался ближе, отвечая на его поцелуи.
Ронднуар снова посмотрел на него в упор — долго и почти мучительно. Почти так он смотрел на советах, во время бесед в кабинете или кратких разговоров на полигоне. Только теперь он не скрывал ничего, и Рафаэлло едва не задохнулся от нахлынувших чувств. Нужно было сделать что-то, неважно что, только дать знать, что он…
— Шеф, — Рафаэлло уловил недовольство в его взгляде и быстро поправился: — Ро… Ронднуар. Ва… тебе тоже не мешало бы не думать. Ни о чем, — и, дернув рубашку с его плеч, он еще раз поцеловал его — глубоко и долго.
Взгляд у Ронднуара изменился и, наверное, даже смягчился.
— Постараюсь, — с короткой усмешкой пообещал он и стал расстегивать свой ремень.
Твердых поверхностей рядом было много — широкий рабочий стол со странным светильником, большое кресло, узкий диван в углу. Все это Ронднуар рассматривал пару секунд, а затем решительно увлек Рафаэлло за собой на кресло.
— А ваша… твоя спальня далеко? — Рафаэлло было не слишком это интересно, тем более, что Ронднуар устраивал его на своих коленях и продолжал целовать. — Никогда… не видел.
— Увидишь, — легко пообещал Ронднуар и помог ему сбросить брюки на пол.
Рафаэлло издал тихий смешок и неуверенно коснулся языком его шеи. Свет все еще играл, переливался, и глаза Ронднуара выглядели абсолютно черными. В этот момент он мог бы напугать, но бояться его у Рафаэлло уже не получалось. Ронднуар неспешно растягивал его, не прекращая мягко сжимать его член, и Рафаэлло с трудом дышал от накатывающих эмоций. Все было странно, походило на сон, но сон убедительный и реальный, ощутимый, как... короткий поцелуй во время лихорадочного бреда.
— Вы… ты заходил ко мне, да? — тихо спросил Рафаэлло и тут же выдохнул от неожиданности — рук Ронднуар не убирал. — Тогда, когда… ох…
— Ты обещал не думать, — напомнил Ронднуар чуть насмешливо и, убрав пальцы, начал медленно опускать Рафаэлло на себя.
Чтобы не застонать, Рафаэлло вцепился зубами в его плечо — ощущение было странным и даже не слишком приятным. Но можно было смотреть в глаза Ронднуару и легко целовать его, и… Прежде чем Рафаэлло подумал об этом, стало хорошо — неожиданно и непривычно хорошо, но ярко и как-то почти безумно чувственно. В этот момент — Рафаэлло видел это хорошо — Ронднуар действительно смотрел на него искренне.
Этот факт бы перечеркнул для Рафаэлло любую боль — да и той понемногу не оставалось.
Двигался Ронднуар все так же неспешно и терпеливо, касался губами его волос и целовал закрытые глаза. Рафаэлло молча вздрагивал от каждого движения и теснее прижимался к нему, отвечал на поцелуи и старался двигаться с ним в такт. Руки у Ронднуара были теплые, почти горячие — на своих бедрах и своей спине ощущать их было бесконечно приятно.
Кончил Рафаэлло первым, в тот момент, когда Ронднуар вновь поднял на него взгляд. От этого что-то почти болезненно сжималось в душе, и Рафаэлло едва мог дышать и точно не мог бы думать о чем-то или говорить.
— Рафаэлло, — Ронднуар вплотную прижал его к себе и последовал за ним с каким-то негромким вздохом. Они почти не шумели, но Рафаэлло все равно отчего-то стало не по себе.
От себя Ронднуар не отпускал его еще несколько минут — он обнимал одной рукой его спину, другой — держал бедра. Лбом он прижался к его плечу, и какое-то время сидел так, не двигаясь. Рафаэлло застыл, не зная, что делать — этот жест был еще немного более личным и ощутимым, чем все остальное.
Вскоре Ронднуар убрал руки и поднял голову.
— Рафаэлло, — повторил он и как-то совсем не по-своему улыбнулся. — Успокойся, здесь вокруг никого нет.

— А если есть? — Рафаэлло скользнул на ноги, придерживаясь за стол — колени все норовили подкоситься. Нужно было одеться, собраться и все-таки уйти — и неплохо бы в приличном виде. — Вы для этого и звали, да? Хорошие у вас беседы, — он улыбнулся в ответ.
Злости или раздражения уже не было — все куда-то ушло, оставив только мирное и мягкое чувство радости где-то в глубине души. В конце концов, Ронднуар был таким, каким был, и переделать его не представлялось возможным. Но, быть может, когда-то — Рафаэлло очень хотелось в это верить — он все-таки научится доверять людям. Хотя бы… некоторым людям.
Пока Рафаэлло собирал одежду, Ронднуар молчал, наблюдая за ним взглядом.
— Я пойду, — Рафаэлло обернулся к нему, затягивая галстук на шее. — Или вы… хотели сказать еще что-то?
Насмешку в своем голосе он даже не пытался скрыть.
— Как ни странно, хотел, — Ронднуар тоже закончил одеваться, а голос его вдруг снова посерьезнел. — Рафаэлло, сядь, пожалуйста. Еще… пара слов.
Рафаэлло послушно опустился обратно в кресло — с губ не сходила слабая улыбка. Все было так хорошо и так правильно, что расстроить его сейчас не смогло бы ничто.
Ну или почти ничто.
— Рафаэлло, — Ронднуар смотрел на него так, будто бы он только что пришел, и ничего этого не было, и Рафаэлло снова ощутил какой-то болезненный укол где-то в груди. — Ты говорил о доверии. Ты действительно хочешь, чтобы я тебе… доверял?
В его устах даже это слово приобретало какой-то совсем другой оттенок.
— Хочу, — не сомневаясь ни секунды, подтвердил Рафаэлло. — Очень хочу.
— А если то, что я расскажу, тебе не понравится? — Ронднуар чуть вздернул бровь. — Повторяю, ты действительно в этом уверен?
В этот раз Рафаэлло задумался — на несколько секунд. Количество неприятных вещей, которые Ронднуар сейчас мог рассказать, было безграничным.
— Даже если не понравится, — уверенности в его голосе не убавилось. — Хочу. Так будет даже… правильнее.
Ронднуар глубоко вздохнул, и какое-то время в кабинете висела глухая тишина. Нарушить ее Рафаэлло не рисковал — он молча глядел на Ронднуара и ждал его слов. Счастье внутри поутихло, сменилось сосредоточенной серьезностью. Хорошего ничего сейчас ждать было нельзя, да и во что-то малоопасное тоже не верилось.
— Рафаэлло, — начал Ронднуар, когда пауза затянулась. — Тебя никогда не интересовало, почему все эти годы основное внимание мы сосредотачивали на закрытии проходов, а не поимке преступника?
— А… герр Захер? — Рафаэлло посмотрел на него чуть удивленно. — Или…
— Или, — кивнул Ронднуар. — Я никогда не считал его преступником, но мне нужен был он, а правительству — результат. Он невиновен, разумеется… Но пригодиться уже успел. Более того, Захер — единственный случай за все эти годы. Не наталкивает на мысли?
Рафаэлло честно попытался задуматься, но в голову ничего не приходило.
— Твари сожрали его, как только он их призвал? — неуверенно предположил он. Это было неправдой, он знал, но что-то сказать следовало.
Ронднуар посмотрел на него снисходительно и чуть грустно.
— Тебе рассказывали, где впервые появились твари? — осведомился он негромко. — Почему мне вообще пришлось организовывать все это?
— Они появились в вашем доме, — пробормотал Рафаэлло. — Сожрали вашего отца и сестру, и…
Осознание скользнуло в голове яркой вспышкой и осело в душе тяжелым грузом. В этот момент Рафаэлло понял все — и Ронднуар оказался прав. Лучше бы, наверное, ему это было не знать.
— Только не говорите, что… — медленно и ошарашенно пробормотал Рафаэлло — верить во все не хотелось, не нужно было, не следовало. — Что…
— Верно, — это слово камнем опустилось в стоящей вокруг тишине. — Организация никогда не искала преступника, потому что преступник стоял во главе организации.
После этого Рафаэлло произнести ничего не мог еще долго.
В голове вертелись какие-то дикие и глупые обрывки мыслей, крутилось что-то отчаянное и неясное — вся картина мира рухнула в один момент. Виноват во всем был Ронднуар, из-за него погибла мать, из-за него погибли сотни, тысячи, сотни тысяч людей.
Из-за одного человека мир стоял почти на пороге апокалипсиса, и Рафаэлло сейчас сидел напротив этого человека.
Так плохо ему еще не было ни разу.
— Я же говорил, — холодно констатировал Ронднуар, глядя на него неотрывно. — Тебе не следовало это знать.
— Вы… зачем вы это сделали? — у Рафаэлло все-таки получилось набрать воздух в легкие для этих слов. — Для чего, неужели…
— Помолчи, — прервал его Ронднуар и, сделав короткую паузу, продолжил: — Делать я это не собирался. Тогда я был слишком молод, глуп, самонадеян и увлекался разными… экспериментами. Никто из родных об этом не знал, только Роше, но он не проговорился бы. Однажды все пошло не так, и… вышло то, что вышло. Твари прорвались в наш дом, и я подумал, что этим все и закончится. Но когда они стали появляться везде… — он помрачнел. — Искупить вину я был обязан, да и нишу эту нужно было занять как можно скорее. Деньги, влияние и территории у моей семьи были, подготовка не составила большого труда. Сразу же появилось множество новобранцев, организовать борьбу я старался наиболее эффективно.
— Да, у вас получилось, — тусклым голосом подтвердил Рафаэлло. Анализировать все это он еще боялся.
Ронднуар поморщился.
— Надеюсь, это не ирония, — заметил он. — Если у организации есть какие-то недостатки — ты всегда можешь об этом сказать.
— Зачем, — Рафаэлло качнул головой. — Вы все знаете намного лучше. Вы вообще все знаете, все умеете… даже тварей в мир призвать смогли. Ради эксперимента, — тон голоса он при этом не менял.
— Рафаэлло, — Ронднуар нахмурился — было видно, что разговор этот ему не доставляет никакого удовольствия. — Успокойся. Я постарался сделать все, чтобы уничтожить тварей, и теперь у нас получилось. Как я и говорил, лидеров отрядов придется отправить в отдаленные точки планеты, поскольку для более быстрого уничтожения тварей там нужно специальное управление. Тебя я планировал оставить в штабе, так что…
— Я отказываюсь, — тихо и твердо сообщил Рафаэлло. Что делать дальше, он уже понемногу представлял. — Я уеду туда, куда понадобится. Я не хочу оставаться в штабе.
— Вот как, — спорить Ронднуар не стал. — Отлет будет где-то через полторы недели, тебе…
— Буду ждать дальнейших указаний, — отрезал Рафаэлло и рывком поднялся с кресла. — Доброй ночи, шеф.
Из кабинета он вышел, не оглядываясь.

Через две недели Рафаэлло руководил массовыми зачистками в Средней Азии.
Английский там понимали плохо и только вышестоящие специалисты, итальянского или немецкого не знали вовсе. С простыми чистильщиками объясняться приходилось жестами, но Рафаэлло нередко прислушивался по ночам к их языку — звучал он странно, но обладал какой-то диковатой красотой.
Здесь остатки тварей сбежали в степи и вести облаву на них приходилось по правилам охоты. Рафаэлло во всем этом не разбирался, но, едва они находили небольшую стаю, уничтожал в одиночку большую их часть. Рафаэлло здесь уважали и боялись — он знал это по словам других — и придумали ему какое-то прозвище на своем языке. Значило оно что-то вроде «белый дьявол», и это забавляло.
Местное население ему нравилось — от европейцев они отличались всем. По ночам, закончив облаву, они разбивали палатки, зажигали костры и что-то обсуждали на своем диком языке. Они даже пели песни — и Рафаэлло удивлялся, почему звучала эта заунывная и тоскливая мелодия настолько красиво. Он не понимал слов, но они были неважны: что-то чувствовалось и так, без всякого перевода. В общий круг Рафаэлло не садился никогда, предпочитая коротать время неподалеку, но песня, разговоры и отблески костра доносились до него постоянно. Это развлекало и помогало не думать о том, что произошло далеко — безумно, безумно далеко отсюда, в солнечной Италии, у берегов лазурных морей. Здесь не было моря, а солнце почти не грело: все на себя перетягивал ветер, дикий и неуемный.
За то время, какое он тут провел, ветер Рафаэлло почти полюбил, но прекратить скучать по солнцу не мог.
Домой он вернулся уже к началу декабря. Находиться в это время в степи непривычному человеку было почти невозможно, да и твари закончились — оставшихся его коллеги обещали выследить и уничтожить сами.
Рафаэлло знал, что Баунти это время проводила где-то в Австралии, Твикс был совсем рядом, в горной местности Китая — летели они поначалу одним рейсом. Пикник и Сникерс были где-то в Африке, Кит Кат отправился в Южную Америку.
Возвращался Рафаэлло одним из последних — ждали только Пикника и Сникерса. То ли Африка оказалась более опасной, чем предполагалось сначала, то ли те решили не отказать себе во внеочередном отпуске.
Когда Рафаэлло сошел с трапа в аэропорту, то понял, что скучал. По Италии, по цивилизованным местам, по друзьям и по штабу.
И по Ронднуару.
Последнее чувство теплилось где-то в глубине души, и признаваться в этом самому себе Рафаэлло не хотел. Его он до сих пор не простил, да и вряд ли бы когда-то смог это сделать. По возвращении в штаб он собирался сделать только одно — подать заявление об увольнении. Что будет с организацией — распустят ее или переформируют, — он не знал, но это его не волновало. Свою роль он исполнил и больше не хотел задерживаться там ни на минуту.
Сообразил Рафаэлло, что что-то не так, на полпути к штабу.
В груди поселилось знакомое чувство, интуитивное, которое возникало только при появлении тварей рядом. Но тварей в Италии не было, не могло быть — свою родную страну Ронднуар вычистил в первую очередь. Тем более не могли оставаться они в Милане, и все это Рафаэлло с большим трудом пытался себе доказать. Машина катила по трассе в сторону штаба, а Рафаэлло глядел в окно и думал о том, что там творится.
То, что из нужной ему стороны движется слишком много машин, заметил он не сразу.
— Так что-то произошло? — поинтересовался он у водителя немного напряженно. — Не знаете, нет?
— Понятия не имею! — откликнулся водитель и стал переключать радио — наверное, искал что-то вроде новостей. — Подозрительно это, синьор, как бы не случилось чего. Тварей-то не стало, а вдруг какая еще залегла и все крушит…
Самым удивительным было то, что он оказался прав.
«…последняя из тварей, огромных размеров, пряталась под заброшенной веткой метро, — взволнованно рассказывал диктор радиопрограммы. — В данный момент она напала на штаб организации Ферреро, крупнейший в городе центр борьбы с тварями. Чистильщики храбро сражались, но большая часть бойцов была вне штаба, поэтому жертвы огромны. Все, кто имели дело с уничтожением тварей, обязаны немедленно отправиться в штаб Ферреро, повторяю, немедленно!»
Водитель бросил короткий взгляд в сторону Рафаэлло, и тот безнадежно кивнул.
— Гоните, — подтвердил он и проверил оружие в кобуре.
Наверное, в этом была своеобразная логика.
Раз исполнились его сны-мечты, то было бы странно не сбыться самым страшным кошмарам.

Завидев разрушенный штаб, Рафаэлло едва не вылетел из машины на полном ходу. Сдержался он только под еще одним взглядом водителя — тот гнал на безумной скорости, выжимая из старого «фиата» все что можно.
— Эй! — заорал Рафаэлло, пересекая быстрым бегом территорию. Вокруг все было так же, как в кошмарах: мертвые тела, земля, залитая кровью, разбросанное оружие. Одна из стен штаба лежала в руинах, а где-то там, на полигоне, раздавалось рычание, крики и стрельба. Задерживаться на этот раз не было нужды: Рафаэлло знал, куда ему идти, а оружие было при себе.
Сон по-настоящему был вещим.
У одной из стен, привалившись к ней, сидел бледный и истекающий кровью Ронднуар. Правая рука его висела плетью, а в левой он негнущимися пальцами сжимал пистолет. Хвост твари — длинный, с острым шипом на конце — метался в воздухе, и у Рафаэлло было едва ли две секунды. Еще мгновение — и шип бы вонзился в чужую грудь, перешиб бы шею, распорол живот.
Броня этой твари была толще, прочнее, чем у остальных — это ясно было невооруженным взглядом. Пистолет бы ее не пробил, значит, нужно было искать что-то мощнее, значит…
Нужно было отвлечь внимание на себя, потому что вторая секунда стремительно истекала.
Рафаэлло поднял пистолет и выстрелил — ему нужно было, чтобы она повернулась к нему.
План удался.
Краем глаза Рафаэлло отметил, что Ронднуар окончательно стек на землю — но он был жив, наверняка жив, такие, как он, так просто не умирают. В руках у Рафаэлло уже был автомат, подобранный у одного из мертвых товарищей — и он снова прицелился. Пули попадали в тварь, не нанося ей значительного урона — из мелких ран шла ядовитая кровь, но ее это не останавливало. Тварь, пошатываясь, брела к нему, но достаточно было еще нескольких метких выстрелов в жизненно важные места — и все бы закончилось, закончилось навсегда.
В эту секунду у Рафаэлло закончились патроны.
Пуль не было и в его пистолете, а рядом больше не лежало ничего, что можно было бы взять. В то, что у него есть шанс выжить, уже не верилось. Твари нужно было сделать еще один шаг, взмахнуть хвостом или щелкнуть челюстями, и…
Раздался звук нескольких выстрелов — в сердце, мозг, в тонкую шею, и тварь, покачнувшись, стала заваливаться на бок. Ронднуар отбросил свой пистолет в сторону — кровь из его ран хлестала потоками. И тварь заваливалась именно на него.
Вытащить его Рафаэлло успел за какую-то безумную долю секунды, которая у него оставалась. В тот момент он не чувствовал ни тяжести, ни страха — он просто знал, что иначе он поступить не смог бы никогда.
Когда они оказались поодаль, Ронднуар в его руках громко закашлял.
— Буду ждать… заявления об уходе, — прохрипел он со слабым оттенком привычной насмешки.
И потерял сознание.
Какое-то мгновение Рафаэлло тупо смотрел на кровь, заливающую его руки — а затем торопливо вытащил из кармана упаковку с вакциной.
Где-то на заднем плане к ним ехали машины, спешили люди, но больше ни на что внимания Рафаэлло не обращал.
Этот кошмар воплощать в жизнь Рафаэлло не собирался.


Очнулся Рафаэлло, как и многие разы до этого, на больничной койке.
За прошедшее время это его не удивляло вовсе — этим заканчивались все его основные миссии. Пострадал он мало, даже бинтов на нем практически не было. Значит, все прошло еще успешно, только вот…
Мысль о том, что случилось с Ронднуаром, заставила его мгновенно подскочить в кровати.
Особой усталости он не чувствовал, капельницы рядом не было, и Рафаэлло, быстро одевшись, вылетел из палаты.
Орбита он встретил за ближайшим поворотом.
— И кто тебе позволял выходить? — со смешком спросил он и похлопал его по плечу. — Все в порядке. Большинство удалось спасти, сейчас мы в одной из больниц Ферреро в городе. Все лидеры в порядке, даже мелкий, Мандерли, выжить в этой заварушке сумел. А ты вообще цел, везучий ты, Раф! А вот…
— Что с шефом? — перебил его Рафаэлло. Если бы Орбит сейчас начал рассказывать ему про анатомию той твари, пережить бы это он бы не сумел. — Где он?
Орбит резко помрачнел.
— Он жив, — сообщил он, но без прежней уверенности. — Пока без сознания, но с ним все будет хорошо. Врачей собрали лучших из всей Европы, хотя док все равно никого к нему подпускать не хотел. Говорил, в этом яде он лучше всех разбирается, я чуть не обиделся, — он немного нервно хмыкнул. — С шефом все хорошо будет. Ты так героически его спасал, что умирать с его стороны было бы попросту нагло!
Шутка вышла несмешной, но Рафаэлло попытался улыбнуться.
— Да, наверное, — пробормотал он. — Ор… покажешь мне его палату?
Орбит понимающе хмыкнул и повел его по извилистым белым коридорам.
Позже из палаты Ронднуара Рафаэлло почти не отлучался.
Тот лежал в коме — неестественно бледный для своей смуглой кожи, с запавшими глазами. Волосы на голове частично выбрили: там накладывали швы. Потом Ронднуар наверняка рассердится — прическу он свою ценил.
Если бы только он очнулся.
Яд этой твари был несравнимо мощным — такая доза вполне могла бы убить, если бы не своевременное вмешательство врачей. Шанс у Ронднуара оставался, и шанс был большим — об этом Рафаэлло думал каждую секунду.
О том, что не так давно Ронднуара он почти ненавидел, Рафаэлло не вспоминал. Все это пропало, вылетело из головы, и он его — Рафаэлло понимал это хорошо — давно простил.
И не хуже этого Рафаэлло понимал, что в тот момент легко бы отдал за него жизнь.
В себя пришел Ронднуар в тот момент, когда он был рядом. Удивительного в этом не было ничего — рядом Рафаэлло был почти всегда.
— О, — вяло удивился Ронднуар, заметив его. — Давно ты тут?
— Недели полторы… или две, — Рафаэлло пожал плечами. Эти мелочи его не волновали вовсе — достаточно было того, что Ронднуар очнулся, что он был живым, что он был рядом.
Больше Рафаэлло не нуждался ни в чем.
— Ты же вернулся, да? — Ронднуар окинул его внимательным взглядом. Судя по всему, помнил он произошедшее хорошо, до подробностей. — Для заявления, верно?
— Снова издеваетесь, — Рафаэлло глубоко вздохнул и обреченно улыбнулся. — Заявление, конечно. Его подать теперь некуда, шеф. Штаба не осталось, организации нет, нужда в ней пропала.
Ронднуар резко поднял голову.
— Моя организация просуществует столько, сколько я посчитаю нужным, — фыркнул он и попытался сесть в кровати. Обязательная — и очень сильная, Рафаэлло знал по себе, — слабость в теле его не заботила. — Только вот одним ценным сотрудником в ней поубавится, а, Рафаэлло?
Смотрел он на него в упор — изучающе, спокойно. Сердце Рафаэлло едва не прыгало от радости — теперь, кажется, все было хорошо. Действительно хорошо.
— Шеф, если вы думаете, что я куда-то от вас денусь… — начал Рафаэлло, но Ронднуар его перебил.
— Я перепрофилирую организацию, — решительно сообщил он. — Будем ловить преступников. Людей полно, уважают и любят нас больше, чем любое правительство или любую полицию. Распространены мы по всему миру, значит… — он умолк, что-то обдумывая.
Какое-то время Рафаэлло молча на него смотрел, а затем не выдержал.
— Шеф, — он уперся одной рукой в больничную кровать и придвинулся ближе. — У вас все получится. А я останусь с вами… если вы не против, конечно, — он медленно и мягко коснулся его губ в поцелуе.
Как только он отстранился, Ронднуар смерил его еще одним взглядом.
— Не против, — хмыкнул он. — Пригодишься.
Рафаэлло улыбнулся еще раз.
Этого ему действительно было достаточно — никакой благодарности или похвалы он не ждал.
Ведь у них и впрямь получится все.